Рыцарь золотого веера - Кристофер Николь

Он спросил об этом у Сукэ, но министруклонился от прямого ответа. Иезуиты начали проникать в страну околошестидесяти лет назад, вёл их знаменитый Франсис Ксавьер, о котором слышал дажеУилл. Ода Нобунага – великий полководец, начавший объединение страны примерно вто же время, когда королева Англии взошла на престол, – с радостьюприветствовал христиан, потому что столкнулся с противодействием не-исчислимогобуддийского монашества, а христиане оказались полезными союзниками. Нобунагасломил сопротивление буддистов после длительной осады этой самой крепости,которая была раньше их оплотом. Но после его смерти Хидееси решил, чтохристиане представляют для сильного правительства не меньшую угрозу, и начал ихпреследовать, что привело к распятию не одного новообращённого. Странно, чтопосле смерти Хидееси, сказал Сукэ, священников снова стали привечать в Осаке.Конечно, Хидеери всё ещё был мальчиком, полностью зависящим от своей матери. А Едогимине была христианкой, по крайней мере открыто, но многие из её окруженияхристианами были – как мужчины, так и женщины. И Магдалина тоже?

– А что же Иеясу? – спросил Уилл.

– Принц Иеясу оценивает каждого человекасогласно его достоинствам, независимо от его вероисповедания, – ответил Сукэ. –Он не будет ставить тебе в вину христианскую веру.

Не Иеясу. Тогда кто же? Может быть, сам Сукэ?Ведь он не только учил его японскому языку. Видя, что ни ему, ни Мельхиору ненравится идея купания с мальчиками, Сукэ с готовностью предложил присылатьдевушек. И действительно, теперь их ежедневные омовения обслуживались разнымимолодыми девушками. Но они отказались от любых других услуг. По крайней мере,отказался он, а Мельхиор, поворчав немного, последовал его примеру.

А, собственно, почему? Боже, как его мучиложелание. Как он сходил порой с ума от этого. А здесь в этом не будет никакогогреха. Здесь. Но где это – здесь? Это конкретное место? Или вечность внутричеловеческого разума? Чего он боится? Он бы увязался за любой шлюхой излондонского борделя без всякого зазрения совести. Хотя нет. Он бы прислушался кголосу совести, сделал все точно так же, а потом неделю мучился бы. Так онбоится этого? Что здесь не останется никакой совести? Всего лишь сделка сдьяволом, которая оставит его обречённым? Какая чушь. Ведь что такое совесть,как не изобретение человечества? Христианского человечества. По крайней мере, вделах плотских. Как глупо, что человек, перед которым раскинулось огромное поледеятельности, должен проводить столько времени в мучительных размышлениях поповоду того, что делать с частью своей изголодавшейся плоти. Он же неразмышляет постольку над позывами своего желудка или над жаждой, которую можноутолить стаканом вина.

Так почему? Потому что он боится самих женщин?Если нагота для них ничего не значит, если даже прикосновение к мужскому телу,интимное поглаживание во время купания ничего для них не значат, что же сможетпревратить их обратно в настоящих женщин? Или он боится собственнойнеспособности удовлетворить их запросы?

Или же он боится, что сам превратился вяпонца? А почему, собственно? Пока что все виденное им – эти люди, их образжизни, их отношение к ней – превосходило Англию по всем показателям. Да и всюЕвропу. Возможно, именно здесь существование людей подчинено толькоматериальному началу. Возможно, здесь никогда не появился бы Марло. Так, можетбыть, им и повезло в этом смысле? Ведь, конечно же, Марло не был счастлив. Чтотолку признать человека гением только после его смерти?

Так почему? Или он продолжал казнить себя зато, что выжил в этом путешествии, тогда как все остальные – Тим и Том, молодойСпринг, Жак Маху – умерли? Какая чушь. Что же теперь, отказывать себе всюоставшуюся жизнь? Или это было потому, что он, англичанин, чужд этой культуре –из-за этого он по-прежнему мечтал об одной-единственной, о Зенократе? Как онмечтал много лет о Мэри. А теперь он видел ту единственную женщину, которую Богсоздал для него, и, принадлежа к нации скорее мечтателей, а не дельцов, онтеперь предпочитает мечтать о ней, а не действовать?

Вот бы Сукэ рассмеялся. И Тадатуне. И Магоме Сикибу.

А Пинто Магдалина? Он отвернулся от окна. Вэтот момент дверь открылась, и… на пороге стояла она.