Пока ты не станешь моей - Сейбр Роуз

Внезапно вспыхивает свет, ослепляя меня. Я закрываю глаза от его яркости, не в силах видеть ничего, кроме красных пятен, сменяющихся белыми вспышками. И тут я замечаю его, лежащего на полу, а вокруг него растекается лужа крови, исходящая из рукоятки ножа, торчащего из его плеча.

— Райкер? — Произношу я, и тёмные глаза устремляются на меня. Он качает головой, прикладывая палец ко рту. — Тсс, — шепчет он.

— Райкер! — Кричу я, натягивая цепи на запястьях и извиваясь всем телом, пытаясь вырваться и добраться до него.

— Тсс, — повторяет он. — Не говори ни слова.

Его лицо искажается, превращаясь в другое, с более тёмными волосами и бледной кожей. Марсель. Он поднимается с земли, ножа в его руке уже нет, но кровь всё ещё стекает по его обнажённому телу.

Я отрицательно качаю головой и говорю:

— Нет, не подходи ко мне. — Однако, несмотря на все мои усилия, я не могу найти ни одного места, чтобы спрятаться или убежать, когда он приближается ко мне с коварной улыбкой на лице.

— Не говори ни слова. — Он начинает смеяться. — Не говори ни слова. — Теперь он ближе, уже может протянуть руку и коснуться меня. — Не говори ни слова. — Его палец нежно гладит мою руку. — Не говори ни слова. — Его лицо так близко, его губы всего в нескольких сантиметрах от моих, изогнутые в усмешке.

Я кричу. И тут же просыпаюсь. Уже три недели я нахожусь дома, в безопасности, но каждую ночь меня будит этот кошмар. Сегодняшний вечер не стал исключением.

Мои крики оглушают, но проходит несколько мгновений, прежде чем я понимаю, что они вырываются из моего горла. Слезы сменяют крики. Мама вбегает в мою комнату, ее волосы растрепаны, а в глазах тревога.

— Мия, — она протягивает руку и убирает волосы с моего лба. — Мия, все хорошо. Ты в безопасности. Ты в безопасности.

Мне требуется некоторое время, чтобы понять, где я нахожусь. Я дома, в безопасности, в своей постели. Свет из коридора проникает через щель в приоткрытой двери. Я люблю, когда она открыта, потому что мне нужен свет. Мне нужно видеть, чтобы знать, что я в безопасности.

— Ш-ш-ш, — говорит она, и её слова возвращают меня в мой ночной кошмар. — Ш-ш-ш, всё хорошо, всё хорошо.

Натягивая одеяло, она забирается ко мне в постель и крепко обнимает меня, пока мои слезы не утихают. Я думала, что, как только я освобожусь, мои кошмары исчезнут. Но вместо этого я оказалась в плену неизвестности, в состоянии нервного ужаса, потому что он всё ещё где-то там.

И я до сих пор не знаю, кто он такой.

Три недели могут показаться вечностью или пролететь незаметно. Я отсутствовала почти столько же времени, сколько провела дома. Однажды мои родители взяли меня с собой в семейный отпуск на Золотой берег Австралии, где мы провели две недели. Отпуск пролетел так быстро, что даже сравнивать его с тем временем, которое я провела в плену, кажется странным. За это время я пережила целую жизнь эмоций, которые превратили повседневную жизнь в нечто запутанное и пугающее.

Но несмотря на мои ночные кошмары, мне становилось лучше. Хотя моя попытка вернуться в бар, откуда меня похитили, закончилась неудачей, я всё же отважилась выйти на улицу. Я сходила в кафе с Рокси, направилась в библиотеку за книгами, чтобы занять свои мысли, а на следующей неделе даже сказала, что хочу вернуться в пекарню.

Пришло время вернуться к тому, что было раньше. К жизни до того, как меня заказал незнакомец, до того, как Марсель меня избил, и до Райкера.

Хотя сейчас только 6 утра, мама и папа уже несколько часов как ушли в пекарню, когда я встала с постели. Порывшись в ящиках, я нахожу свой купальник и засовываю его в сумку вместе с полотенцем. Раньше я находила утешение в тишине воды и полна решимости вернуть это ощущение.

Солнце поднимается над крышами домов моего района, пока я иду по пешеходной дорожке. Мои глаза внимательно осматривают окрестности, вздрагивая при каждом странном шуме или вспышке движения. Мне приходится напоминать себе, что я в безопасности, но я держу в руках сотовый телефон на случай, если понадобится позвать на помощь. На всякий случай.

В это время дня на улице не так много людей, но впереди я замечаю своих соседей, которые выгуливают собаку. Между ними идет их маленькая дочка Либби, оживленно с ними разговаривая. Ее глаза округляются, когда она замечает меня, и она, оставив родителей, бежит ко мне с широко раскинутыми руками.

— Мия! — Восклицает она, и я наклоняюсь, чтобы она могла меня обнять. — Где ты была? Я не видела тебя целую вечность! — Говорит она, растягивая слово «вечность», явно преувеличивая.

Я крепко обнимаю ее, наслаждаясь ощущением ее невинности в моих руках. Раньше я заботилась о ней каждую пятницу после школы, пока ее родители были на работе. Я учила ее играть на фортепиано. Ну, я смотрела обучающие программы и старалась передать ей свои знания. Пока что мы не продвинулись дальше колыбельных, но нам было очень весело учиться вместе. Когда я снова вижу ее, мне становится больно от того, как быстро пролетели те дни.

— Либби, я скучала по тебе! — Я отстраняюсь и держу её на расстоянии вытянутой руки, чтобы рассмотреть её платье. Либби обожает красивые платья, и мой долг — оценить их по достоинству. — Прекрасное платье! — Говорю я, серьёзно кивая. — Очень, очень красиво!

Я прищуриваюсь, разглядывая рисунок на синей ткани, и замечаю маленьких птичек, окружённых музыкальными нотами. Сглатывая комок паники в горле, я заставляю себя улыбнуться шире.

— Как у тебя дела с игрой на пианино? Есть успехи? — Спрашиваю я.

Она скрещивает руки на груди.

— Нет, — отвечает она с ноткой ворчания. — Потому что тебя здесь не было, чтобы учить меня.

Я смеюсь над её дерзостью, когда к нам подходят её родители. Они улыбаются, но их улыбки натянуты. Мать Либби протягивает руку, приглашая Либби взять её.

— Мия, рада тебя видеть! — Она притягивает Либби к себе, почти заслоняя её от меня. — Я надеюсь, что ты… — Её губы вытягиваются в тонкую линию, и она улыбается ещё шире. — Я надеюсь, у тебя всё хорошо. Я надеюсь, с тобой всё в порядке.

Собака пытается подбежать ко мне, но отец Либби крепко держит поводок, заставляя её успокоиться.