Раненое сердце - Полевка

потер, - перестаньте пытаться впихнуть их общество в привычный вам канон и примите их образ жизни, как данность, и все сразу встанет по своим местам. Может, попросить слуг принести горячего чая? Или, может, хотите кофе?

- Нет, спасибо, - Теодор взял себя в руки и успокоился. – Давай все же дойдем до питомника, я хотел бы посмотреть на детей, которые выздоровели, своими глазами. Нам, конечно, прислали запись, как они ходят и бегают, но я хотел бы посмотреть на них сам и убедиться, что им здесь хорошо.

- Конечно.

Альби жестом пригласил гостя следовать к дверям и те сразу распахнулись. Заки бросился вперед, чтобы открыть следующие двери, пока омеги шествовали по пустой мастерской между выключенных деревообрабатывающих станков. Заки глазами спросил, ехать ли ему с ними в лифте, Альби отрицательно покачал головой. И только когда дверки лифта закрылись и омеги остались одни, Альби решился задать вопрос, который его действительно волновал.

- Скажите, а вы серьезно считаете, что детям будет лучше на седьмом, чем здесь? Вы действительно думаете, что омеге безопаснее на седьмом, чем на Сабахе? Здесь каждого из них гарантированно выдадут замуж, и муж будет прыгать вокруг него, пытаясь угодить. Ведь омежка попадет не куда-нибудь, а в питомник Ясмина или Хани, а впоследствии и в мой, и это как гарантия, что его не отдадут в гарем, в подарок другому эмиру, а обязательно пристроят у себя в эмирате. Знаете, как воины-альфы мечтают о полноценной семье? С супругом, который не угаснет от старости через тридцать или сорок лет и с которым можно будет прожить всю свою жизнь. Вы представляете, насколько различна жизнь там и здесь? Или вы не хотите оставлять омежек из-за того, что политика Федерации это запрещает?

- Ну, - Теодор задумался и прикусил губу, - для начала, мы их забрали с пятого уровня. Мы не допускаем приюты для инвалидов ниже пятого уровня.

- То есть, вы сознаетесь, что жизнь на седьмом еще хуже? - Альби прищурился, ему почему-то было ужасно обидно и за прошлую жизнь, и за то, что Ясмину не доверяют. - Вы были когда-нибудь в приюте на седьмом?

- Был однажды, - Теодор устало вздохнул, - честно сказать, я не Мадлен. Я никогда особо не вникал во все это. Я помогал с общей организацией сбора денег и прочих мероприятий. Делал денежные взносы в различные фонды, но у меня своя жизнь, свои дети и тревоги, свои планы на каждый день, и я, если и посещал приюты во время какого-нибудь мероприятия, то ниже третьего уровня не спускался. Я всегда считал, что все приюты одинаковые, но ты так осуждающе на меня смотришь, что я понимаю, что это не так…

Двери лифта давно открылись в холле, но омеги так и стояли внутри, а потом Альби вздохнул и жестом предложил Теодору выйти первым. Тот вначале пошел в сторону питомника, но потом задержался возле пустой детской площадки. Дети, скорее всего, или еще спали после обеда, или уже проснулись и полдничали, поэтому детские площадки и качели стояли пустыми.

Теодор, рассматривая яркие горки и разложенные на столах конструкторы, задумался, пытаясь вспомнить то посещение приюта на седьмом, но у него тогда было много своих бед. Он только стал самостоятельно передвигаться после травмы и потери ребенка. Доминик с трудом отпускал его из дома, да и передвигался он с помощью трости. После сложного перелома при всей мощи современной медицины ходить было и сложно, и больно. А еще, постоянные воспоминания о потере долгожданного омежки. Мадлен хотел отвлечь его и позвал с собой на инспекцию приютов нижних уровней. Он, конечно, был там и о чем-то разговаривал с Мадленом и его приятелями, но в голове ничего не осталось, и когда он вернулся домой, то все мысли были о приеме у физиотерапевта. Ходить с тростью очень раздражало…

- Я даже могу представить, что именно вы видели во время той инспекции на седьмом, - Альби стоял за спиной Теодора и ждал, когда они пойдут дальше, - мой приют был на окраине мегаполиса и до нас всякие благотворители не добирались. Время от времени нам на праздники присылали игрушки, а вот всякие там меценаты побывали только однажды. Рассказать, как это выглядело со стороны воспитанника приюта?

- Да, - Теодор развернулся и открыто посмотрел в глаза Альби, - я не ожидал, что на Сабахе мне будут тыкать в нос приютами мегаполисов, но ты прав, прежде чем осуждать чужие порядки, надо разобраться со своим грязным бельем. Давай присядем, и ты мне все расскажешь. Я думаю, что судьба не просто так свела нас вместе именно сейчас. Странно, что мы не поговорили об этом раньше. Но все в этой жизни случается именно тогда, когда необходимо.

- Хорошо, - Альби осторожно сел на детский стульчик и подождал, когда старший омега сядет напротив, - все началось с того, что об инспекции наши начальники узнали за две недели до приезда «дорогих гостей». Две недели приют приводили в порядок. Красили, мыли, ремонтировали то, что собирались показывать, а то, что гости не должны были увидеть, элементарно прятали. Наши трехъярусные кровати срочно разобрали и установили простые кровати, которые застелили новым постельным, на которых никто не спал до приезда инспекции.

Наши полуразобранные кровати вместе с матрасами запихнули в межуровневые коридоры вместе с теми детьми, которых не должны были увидеть. Выбрали только самых симпатичных. Их, как и стены, отмыли, подстригли, одели в новые вещи, а потом дрессировали, что они должны были делать и что говорить. А еще, с ними срочно учили стихи и песенки, потому что подразумевалось, что дети покажут им концерт, как благодарность за привезенные подарки. Со всего приюта собрали целые игрушки в одной комнате, а потом воспитатели учили детей, как надо улыбаться и говорить милые вещи: Я так рад, что вы приехали. Спасибо большое за вашу заботу. Мы все благодарны вам за наше счастливое детство.

- А как же другие дети? - Теодор удивился, - они что, не заметили, что детей меньше, чем должно быть?

- А кто бы стал пересчитывать? - пожал плечами Альби, - их едва не за руку водили: посмотрите направо, это наши учебные классы, посмотрите налево, это игровая для детей. Дети, что надо сказать? Здравствуйте! Какие молодцы! Да, игрушек у нас маловато, но детки такие дружные, никто не ссорится, они же понимают, что