Я – раб Ламповой, или Как укротить миллионера - Ольга Коротаева

Она громко всхлипнула и, вытащив платок, высморкалась.

— Ир, ты дорам пересмотрела, — попыталась увещевать я её. — Говорила, от них завихрение мозга случается. Костя просто поживёт у меня несколько дней, чтобы подготовиться к переэкзаменовке.

— А это что, по-твоему?

Она сунула мне под нос шарик.

— Игрушка из латекса, наполненная воздухом до шарообразного состояния, — сухо ответила я.

— Сама ты… — обиделась соседка и потрясла шариком: — Это признание в любви! Да?

Она обернулась и, кивнув, закричала:

— Лампова самая красивая!

К моему ужасу ей начали вторить девчонки, которых я до этого момента считала адекватными. Студенты принялись подбрасывать сердца, и, чтобы не разделить участь какого-нибудь шарика, я вырвалась и побежала к входу.

У лестницы наткнулась на охранника. Репин окинул меня масляным взглядом и ухмыльнулся:

— А ты, оказывается, ничего так, Лампова. С виду заучка страшненькая, а в купальнике секс-бомба! Кто бы мог подумать…

— И не пытайтесь думать, — огрызнулась я. — Перенапряжение извилины приведёт к раннему облысению.

Прошмыгнула мимо тревожно пригладившего макушку мужчины и, помчавшись к лестнице, старалась не реагировать на летящее вслед:

— Классная задница, Лампова! Может, сходим куда-нибудь?

— Конечно, — не выдержав, остановилась я. — Завтра же прогуляемся до отдела кадров. Я напишу заявление о вашей халатности, а вы об увольнении по собственному желанию.

— А чего сразу халатности? — растерялся он.

Я пожала плечами:

— А как ещё объяснить то, что в моей комнате сейчас находится совершенно посторонний парень? Не похоже, чтобы вы попытались его выпроводить.

— Это же Джинов, — ещё больше опешил Репин. — Как я его выпровожу?

— Сейчас покажу, — пообещала я и побежала вверх по лестнице.

На пороге комнаты замерла на миг и, сдунув упавшую на мокрый лоб чёлку, врезалась гневным взглядом в улыбающегося Константина. Не обращая внимания ни на украшенный стол, ни на свечи, сжала кулаки и закричала:

— Сними это немедленно!

— Так сразу? — моргнул он и… принялся стягивать с себя джинсы.

— Стой! — взвизгнула я и, закрыв ладонью глаза, указала рукой в направлении окна. — Я про это! Фотографию мою! Откуда ты вообще её раздобыл?

— Шурик твой прислал, — услышала я насмешливый голос. — Там целый архив, но эта самая удачная. Ты тут просто секси!

— Ты всё? — я осторожно выглянула из-за ладони и от увиденного безвольно уронила руку. — Нет, ну это вообще ни в какие ворота…

Вместо того чтобы снять позорящую меня фотографию, Джинов опустился передо мной на одно колено и протянул большой торт, верхушка которого сверкала и переливалась в свете свечей.

— Ты даже ширинку не застегнул, — простонала я.

— Зачем застёгивать, если потом придётся расстёгивать? — белозубо улыбнулся он.

Я поджала губы и, взяв торт, со всего размаху обрушила его на голову одуревшего от собственной важности парня. Не учебник, но тоже вполне сойдёт.

— Эй! — возмутился Константин и, поднявшись, вцепился в меня перепачканными в креме руками: — Спятила?

Я вывернулась и, двинув его носком туфли по щиколотке, оставила, подвывая, скакать на одной ноге, а сама бросилась снимать плакат. Но, поскользнувшись на торте, потеряла равновесие. Взмахнула руками, пытаясь удержаться и не упасть, машинально схватилась за Джинова… Точнее за его джинсы. И, мёртвой хваткой вцепившись в ткань, медленно съехала на пол.

Зажмурилась от ужаса. Хуже быть не может!

Тут услышала скрип двери и знакомый голос соседки:

— О, так вы уже к сладенькому перешли… Извините.

Скрип повторился, а я, вжав голову в плечи, не решалась даже дышать.

— Как там тебя? — зло прошипел вымазанный в креме придурок. — Липова? Лапова?

— Лампова, — просипела я.

— Плевать… Короче, если продолжать не собираешься, то отпусти!

Я поспешно разжала пальцы, отползла в сторону и только тогда втянула воздух. Руки разъезжались на скользком полу, лицо пылало, на Джинова смотреть вообще не хотелось. Боже, и это только первый день! Этот всесторонне недоразвитый мажор точно превратит мою жизнь в ад. И зачем я согласилась?!

Поднялась и, вздрагивая, принялась втягивать в комнату жуткий плакат. Сашку придушить мало за то, что слил мои фото миллионеру. Договаривались же, что удалит. Зря я вообще согласилась на эту «терапи-фотосессию», толку от неё всё равно не было. И всё из-за этого вот «Джинна»!

— Не понял! — возмутился Константин, и я машинально обернулась. Испуганно покосилась на торс, но, увидев джинсы на месте и застёгнутыми, облегчённо вздохнула. Парень тряс свой сотовый и приговаривал: — Наверное, крем попал. Или приложение глюкнулось. Может, перезагрузить?

Я покачала головой и, свалив хрустящий ком в угол, принялась тушить свечи. Ещё пожара мне не хватало! При мысли, что из-за идиотизма баловня судьбы могли пострадать мои конкурсные работы, спина покрылась липким потом. Надо бы вынести из комнаты всё ценное. Оставить на недельку у девочек.

— Да что с тобой не так? — рявкнул Джинов над ухом так неожиданно, что я подскочила. Обжегшись, ойкнула и уронила свечку. Парень швырнул сотовый на кровать и, скрестив руки на измазанной кремом груди, горой навис надо мной: — Другая бы пищала от восторга, а ты…

— А я едва сдерживаюсь, чтобы не заорать от ярости, — кривясь от боли, процедила я и, наступая на него, отпихнула: — Ты вообще в своём уме, или хромосомы бешенные достались? Опозорил меня, в комнате всё перевернул вверх дном и… — Осеклась, заметив осколки статуэтки и похолодела: — О, нет…