Танцующая с грозой - Дина Сдобберг

Рвешься, рвешься.… Стремишься наверх, всю жизнь, посвящая глупому слову "надо". Надо учиться, надо работать, надо строить карьеру. Учиться идёшь, ни куда хочется, а куда надо. Общаешься с тем, с кем надо. Работаешь, правильно, как надо.

И вот стоишь у окна больницы и понимаешь. Уже не надо. Ты одна. Да, карьера. Да, работа. Уже давно даже любимая. Но вот ни разу за время твоей болезни, твои цифры бесконечных аналитических отчётов не спросили: "ты как?".

И вроде, ты как бы выиграла, ненадолго правда. Всего лишь первый раунд. А праздновать не с кем. И не хочется. Смотришь на постоянных клиентов онкологического отделения и понимаешь, что все. Тебе не надо. Ты не будешь бороться за эти жалкие крохи существования.

Неделя. Всего неделя, чтобы превратить твою жизнь в бумажки. В деньги конечно. Но бумажками они от этого быть не перестали. Взбесится мать, уже рассчитывавшая на твою квартиру и приличный депозит в банке. Виновато промолчит отец. Этот вечно виноватый взгляд у сильного мужика, вечное молчание и сжатые губы. Уже не трогает и не цепляет.

Из всего своего имущества, я оставила только заброшенный дом в далёкой деревне в Красноярском крае. Старый, ещё прадед ставил, до войны. Бабушка его мне оставила, и все эти годы я платила за него налоги. А сейчас еду подыхать в родовое гнездо. Зато никакой жалости, ни терплю ее. Ни по отношению к себе, ни по отношению к другим.

Сколько лет меня здесь не было? Дай бог памяти. Лет пятнадцать? Переводила небольшую сумму местному леснику, он за домом и приглядывал. Каждый месяц говорила себе, что это последний раз, что и так я, наверное, одна из немногих, кто знает, как делается почтовый перевод. Бог с этими развалинами, кому они нужны. А вот оказывается, мне самой и нужны. Но странное дело, чем дальше от привычной жизни, тем глубже и ровнее дыхание. И просыпается странное, давно забытое детское чувство предвкушения.

И вот, я стою перед знакомым забором, мне на встречу спешит Михаил Елисеевич. Вот и ни словом больше, Елисеевич. Местный лесник. Здоровенный, кряжистый дед. Вспоминаю, как будучи мелкой, искренне считала его лешим за всегда находившиеся у него "лесные гостинцы". Я давно выросла, а он все такой же, только борода гуще, да седины больше. Сколько ему сейчас? Около восьмидесяти? А походка уверенная, да и осанка на зависть.

— Ну, с приездом значит, чернобурка! — говорит, улыбаясь, а я, словно и не с бедой сюда вернулась, удержать ответную улыбку не могу.

— Спасибо, дядя Леший!

— Ой, смотри-ка, не запамятовала. Ну, пошли, вещи оставишь да ключи примешь, а потом уж к нам.

К нам, так к нам. Здесь не поспоришь. Хватило нескольких минут, чтобы оглядеть дом. Да уж, с развалинами я погорячилась. Добротный сруб из толстенных просмоленных брёвен, утепление между внешними и внутренними стенами. Тут любая зима не страшна, а при затопленной печке ни один мороз не пройдет, каким бы лютым не был. Хотя ещё бабушка позаботилась, и при доме появилась и газовая плита, правда газ из привозных баллонов, и санузел в доме, с выгребной ямой конечно, но все не во двор по нужде бегать. Да и для помывки за старым садом стояла банька. В доме было на удивление чисто, не пыльно и солнечно.

— Дочь ходит, раз в неделю прибирает. Но все одно, дому без хозяина тяжко. Тоскует дом.

Да уж, пригляд был на совесть.

А меня уже ждали за накрытым по-простому столом. Казалось бы, и угощения-то все проще некуда, но до чего же вкусно или у меня аппетит нагулялся на свежем, лесном воздухе.

Да и не секрет ни для кого, что жена у местного лесника знатная повариха. Она и приехала сюда в юности по распределению, окончив кулинарный техникум. Здесь же и встретила мужа, старше себя почти в два раза, вышла замуж, родила дочь. Обычная история, обычной женщины. Но как только она вставала к печи или плите в столовой при карьере, она становилась кем-то от ведьмы до богини, но точно не простой смертной.

Так что ужин для меня и вправду был равноценен подарку.

Да и дочь лесника, моя ровесница, уродилась в мать. Рукастая и домовитая, с тем удивительно теплым и искрящимся взглядом, что так редко можно сейчас встретить среди офисов и кабинетов.

За столом сидел и ее муж. Тоже местный "умелец". Раньше, ещё при Союзе здесь были карьеры по добыче природных минералов. Здесь же их и обрабатывали.