Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

Отец. Возродить братство

Глава 1

– Неужели такая, как она может бояться? – пронеслось в голове парня.

Зрачки ее глаз расширились, лицо искривила удивленная гримаса. Ее рука поднялась, чтобы закрыться от удара, но плоть и кости не смогли остановить меч. Клинок отрубил ей кисть, рассек грудь.

По барабанным перепонкам ударил нечеловечески крик.

Еще шаг и укол. Впритык, так, что пронзенное тело повисло на нем самом. Запах трав, смешанный с отвратительным ароматом крови и мускуса, ударил в ноздри.

Богдан по прозвищу Бугай дернулся, очнулся. Он все еще ощущал вонь. Память впитала ее на всю жизнь. Постоянно перед тем, как прольется кровь, он чувствовал отвратный запах умирающей ведьмы, первой из убитых им.

Сколько других колдуний, простых людей, чудовищ, зверей погибло потом от его руки? Он не считал, не помнил. Много, слишком много. Но этот аромат остался с ним на всегда.

Морок ушел. Вокруг располагался лагерь, отходящий от ночного сна. Знакомые ему люди, воины специального отряда, занимающегося уничтожением диких колдунов и чудовищ в окрестностях славного Кракона. Одного из крупных поселений Союза Вольных Городов. Торгового города на реке Краке.

Они ждали уже несколько дней. Притаившись в лесу вблизи древнего, заросшего капища. Кем строились и кому посвящались ранее эти руины? Кто знает. Имена богов или демонов ушли в глубокое прошлое. Устремившиеся к небу покосившиеся мегалиты покрывал плющ, застилал своим зеленым покровом рисунки и письмена. Корни деревьев за долгие годы расшатали и накренили несколько камней. Дожди и снега источили рисунки и надписи. Место выглядело заброшенным. Но от него веяло чем-то давящим, пугающим.

Воины не смотрели на руины, сторонились их. Лезть без приказа в проклятое место, оскверненное неведомым колдовством, значило подвергать себя опасности. Лишь сопровождавший отряд ясноокий - подчиненный городского чародея из Кракона, осмотрел место досконально. Ходил от камня к камню. Осторожно, чтобы не повредить зеленый покров и не оставить приметных отметин, касался их. Совершал пассы руками.Бормотал что-то себе под нос. Приседал, разглядывал. Поднимался. смотрел на небо.

И так каждый день по нескольку раз.

Сейчас было то же самое. Он застыл у алтаря, рядом с которым лежала гора человеческих костей. Достаточно свежих, чтобы понять, что руины посещаются. А темные ритуалы в этом месте – проводятся.

– Ждем сегодня гостей? – негромко проговорил лейтенант Яков, обращаясь к ясноокому.

Тот не ответил. Сделал вид, что не слышит, но любой опытный боец в отряде знал – все он слышит, только отвечать не считает нужным.

– Готовимся? - Командир был молод и продолжал расспросы.

Ясноокий, завершив осмотр колдовского места, явился к отряду. Кивнул растерявшемуся Якову, устроился в одиночестве. Смежил веки и, казалось, задремал. То ли понимал, что в его присутствии людям, даже бывалым ветеранам, не по себе, то ли так ему казалось надежнее и правильнее. Кто разберет этих яснооких, наделенных даром творить чудеса? Никогда не знаешь, что у них на уме.

Бывает, с праздной улыбкой на лице ясноокие творят страшные вещи, а порой говорят с человеком, смотря мимо. Лицо их при этом не выражает ничего, как будто и нет собеседника рядом.

Богдан, сержант городской стражи, часто сопровождавший такие выезды, наблюдал за парнями. Ему было не привыкать видеть подготовку. Терпеть томительное ожидание боя, сражаться и убивать. Будь то охота на чудовище, выслеживание отряда ушастых, пробравшегося на север, так далеко от своих наполненных хаосом лесов, или такой вот выезд на охоту за диким ведьмаком или ведьмой.

В душе ветеран лелеял надежду на то, что когда-нибудь им не придется заниматься подобными делами. Но, бездна, он хорошо осознавал то, что именно для такой работы подходит лучше всего. Слишком многое осталось за плечами. Последние годы – пустяк. А десять-пятнадцать лет назад, когда он только начинал, было по настоящему тяжело. От того времени остались шрамы и память. Еще редкие ночные кошмары. Бесценный опыт. Закалка опытного вояки. И горстка товарищей, покинувших службу. Братство. Как они себя называли.

В отряде его тоже сторонились. Конечно, не так, как ясноокого. Но это чувствовалось в поведении окружавших. Нельзя сказать, что ему не доверяли. Наоборот, говорили, что если Богдан прикрывает тебе спину – считай, там крепостная стена. Но всякие слухи, ходившие о нем в среде стражников, да и не только среди них, но и по всему городу, заставляли остерегаться. Побуждали относиться к этому здоровенному, испещренному шрамами, опытному воину, прошедшему через бессчетное количество вылазок, с немалым опасением и уважением. Каждый считал, что лучше не лезть с расспросами да болтовней к такому, как Богдан. Не беспокоить по пустякам. Не давать повода. Да и сам он относился к сослуживцам отстраненно. Не желал сближаться. Много хороших парней, которые приходились ему товарищами, погибло. Многие из тех, кого он наставлял за последние десять лет кормят червей. Исчезли. Сгорели в магическом пламени. А он остался. Проходил через все невзгоды. Выживал, черствел и грубел.

Время шло. Томительные часы в засаде.

На закате третьего дня их ожидания близ руин ясноокий резко поднялся. Он спешно махнул лейтенанту, давая знак, что цель приближается. Люди в его подчинении были опытными и очень быстро изготовились к бою. Богдан видел это и довольно ухмылялся. Может быть в этот раз живыми вернуться все. Хотелось бы.

Считанные минуты спустя с того места, где отряд занял позиции, стало видно, как в капище входит облаченная в балахон фигура. Ее сопровождали трое. Вооруженные мечами люди, озирающиеся по сторонам. Еще несколько человек, шедших следом, остались снаружи круга камней. Рассредоточились в подлеске. Все без доспехов, но с оружием в руках. Лиц не разглядеть. Слишком много листвы вокруг.

– Смотреть в оба, шкуру спущу, – сипло проговорил, сплевывая на землю, один из них.