Стальной Лабиринт - Александр Зорич

Январь, 2622 г. Высота 74 Планета Грозный, система Секунда

Танк бортномер 100 замер на границе между дикой саванной и полями преуспевающей сельхозкоммуны «Царица полей».

В небесах горело яркое солнце, но воздух был по-зимнему неласков — работал океанский циклон.

«Дз-зинь!»

Оперенный подкалиберный снаряд чиркнул по броне с перепиливающим нервы звоном и, разлетевшись на куски, начисто срезал с левого борта башни навесной миномет «Антон».

— Пробития нет, — меланхолично констатировал парсер.

— Еще бы нет! — злорадно прибавил к этому капитан Константин Растов. — Побольше нам таких недоучек в клонских танковых войсках… Они бы еще с семи километров выстрелили!

Капитан утопил педаль управления башней, и шестидесятитонное средоточие русского танкостроительного гения Т-10, прозванное речистыми еврожурналистами «эршрокенхайт-панцер», то есть «танк-кошмар», перебросило пушку налево.

Автоматизированный прицел сразу захватил пять целей. Миг — и цели были распознаны: конкордианские танки «Рахш».

Растов выбрал ближайший.

Но стрелять не спешил.

Не хотел повторять ошибку клонского недоучки.

Ясно было, что если тот не смог пробить башню его машины в борт с пяти километров, то взять «Рахш» в лоб его Т-10 не сможет и подавно.

— Степан, давай назад и подыщи нам лощинку поуютнее, — приказал Растов мехводу Фомину. И продолжил — в основном, чтобы подбодрить себя и экипаж: — Засядем там, кофейку выпьем… Подпустим «Рахши» поближе, а потом устроим им вырванные годы.

— Есть искать лощинку поуютнее! — радостно отозвался мехвод.

Определив действия своего танка на ближайшее время, Растов занялся другими машинами роты.

— Здесь «сотый»! — Капитан гаркнул так громко, что сразу понял: переборщил с децибелами; он продолжил уже тише: — Мужики, предыдущая задача отменяется. Как вы заметили, клоны уже на подходе. Поэтому становимся в жесткую оборону прямо здесь. Первому взводу — занять позиции к западу от фермы…

— Принял плавно, выполняю, — отозвался Соснин, комвзвода-1.

Растов продолжал:

— Третьему — отойти на гребень высоты семьдесят четыре…

— Товарищ капитан! — Это был ершистый комвзвода-3, Авраам Хлебов, единственный афрорусич во всем их батальоне, танцор, гуляка и неутомимый рассказчик. — Сомнение у меня…

— Выкладывай!

— Как бы нас на этой высоте не того… Слишком уж она лысая.

Капитан Растов прикусил губу. Он делал так всегда, когда погружался в особенно тяжелые раздумья на спорные темы. Да, высота открытая, простреливаемая, зацепиться не за что. Да, у него самого сомнения. Два мешка сомнений. Да, решение не ахти…

А какое «ахти»?

Оставить роту в сомкнутом боевом порядке и вовсе преступно! Их сможет накрыть одним залпом батарея самых заурядных РСЗО — реактивных систем залпового огня… Да любой флуггер кумулятивных бомб сыпанет — и больно будет.

— Принимается, — Растов кивнул невидимому собеседнику. — Понимай задачу как гибкую оборону. Выйдешь на высоту, отстреляешься по клонам — и на обратный скат, на перезарядку. Потом снова на макушку — и огонь. А через два-три цикла уходи к родникам у северного подножья высоты… Оттуда поддержишь нас огнем с закрытых позиций.

— Кстати! — совершенно некстати обрадовался комвзвода-3. — В этих родниках вода, говорят, целебная.

— Вот и подлечишься.

Стоило местному солнцу, звезде Секунде, зайти за облую дымчато-серую тучу — и разгорелся настоящий бой.

Рев четырех десятков танковых пушек огласил долину.

Конечно, капитан Растов знал, что со стрельбой по вражеским танкам прекрасно справятся наводчик Чориев и автомат заряжания. Но азарт боя в который уже раз вовлек его в ратное безумие.

Он раз за разом захватывал в прицел левую гусеницу очередного клонского танка и, командуя самому себе «огонь!», посылал в цель снаряд.

Клонские машины по инерции проползали еще десяток метров, разворачиваясь к взводу Соснина правым бортом.

Ну а Соснин, конечно, не зевал. Клоны запылали. Первый, второй, четвертый…

— Товарищ командир! Товарищ командир! — пытался докричаться до Растова сержант Субота — стрелок-оператор его танка. — С «двести пятого» передают: новые бронецели идут к родникам…

— Куда?! — гаркнул Растов.

— Ну, к родникам! Где вы Хлебову запасную позицию определили!

До Растова не сразу дошел смысл услышанного — очень уж он умел увлекаться.

Но когда дошел, капитан среагировал мгновенно.

Они рубились здесь, на Грозном, с клонской танковой дивизией уже неделю. Собственно, с первого дня войны. И Растов твердо усвоил: танки врага никогда не ходят в бой малыми группами. Если уж кого-то наши засекли на дороге к родникам, можно быть уверенным — за головным взводом подтянется шумная, драчливая компания.

Что тут скажешь?.. Плохо. Очень плохо. Но к тому, что клонских танков будет втрое, вчетверо больше, чем его «тэ десятых», он был готов с самого начала.

— Хлебов, слышишь меня? — сказал Растов, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно. — Хлебов, вызывает «сотый»!

Ответа не было.

Тогда Растов вызвал своего заместителя, комвзвода-2.

— Загорянин, ты где?

— На звезде, Костя, на звезде, — послышалось в ответ. Они с Растовым были «годками» — если смотреть по выпуску из академии. Что подразумевало некоторые вольности. В частности, Загорянин был единственным человеком в роте, которому разрешалось называть капитана Костей.

— Давай без этого вот.

— Веду огневой бой с противником в сорока метрах от тебя.

— Слушай, Загорянин, не могу вызвать Хлебова. Если он тебе ответит, предупреди: к нему гости. Идут ему точно в правую скулу.

— Понял. Один сек, — проворчал Загорянин.

Следующие полторы минуты капитан Растов был полностью поглощен дуэлью с клонским танком, который, подбив соседний Т-10 (из второго взвода), едва не снес главный калибр растовского сухопутного броненосца. При этом мерзавец так ловко маневрировал, что не удалось даже пощекотать его, не говоря о большем.

Только Растов решил взяться за гада вплотную, как на связь вышел Загорянин.