Проклятый мастер Гуэй - Александра Сутямова

— Я совсем не обижен! — суетясь, отмахнулся Сяо Ту, — Наше тело – подарок родителей, поэтому мы должны его беречь! Я ещё приду!

— Раз так, — хозяин снова навис над юношей, — уйти ты можешь, только расплатившись за сегодняшний твой стол и развлечения.

Ноги Сяо Ту стали ватными. Это требование было для него таким же невыполнимым, как и предыдущее!

Но на помощь ему опять пришла госпожа Тан:

— Господин, позвольте мне Вас угостить в знак моего искреннего сожаления.

— Благодарю, — сложив кисти рук вместе, быстро и низко поклонился писарь, — Я подпишу, когда вновь к вам приду. А сейчас я, правда, очень занят, уже и так сильно опоздал.

Юноша ещё раз поклонился, тем самым избежав очередных объятий промахнувшегося громилы, и спеша, как только мог, но при этом не забывая о вежливости, забрал вещи и юркнул в дверь, а там по лестнице на первый этаж, и на улицу.

Пройдя ещё чуть вперёд, он свернул на соседнюю, а после и на следующую, пока не удостоверился в том, что никто не пытается его догнать. И, чувствуя, как ноги подгибаются, сел на ступени.

Сяо Ту одолела дрожь. В момент, когда он больше всего нуждался в чьей-либо помощи, нашлись люди, пожелавшие воспользоваться его слабостью и уязвимостью! И как только их терпит Небо и носит Земля?!

Хотелось сейчас же отправится в бюро наказаний, дабы рассказать про подлецов! Однако, речи Мун Ли и господина Ши настолько искусно запутали мысли совсем не знавшего жизни юноши, что тот начал сомневаться, а правда ли он был ничего им не должен? Возможно, он сам – плохой человек?

Плеча юноши кто-то ласково коснулся. Сяо Ту вздрогнул.

Обернувшись, он увидел всё ту же прекрасную и добрую госпожу Тан в сопровождении слуги:

— Ты ушёл, не забрав своей одежды. — женщина протянула писарю выстиранную на совесть, но всё ещё мокрую рубаху.

— Простите, — подскочил Сяо Ту, — Я не смог Вас освободить!

Госпожа удивилась:

— От чего же ты хотел меня освободить?

— Мун Ли рассказала о проклятье, что всюду с Вами. И о том, что избавить Вас от него можно лишь принеся большую плату. Вот только, для меня она оказалась непосильной. Хотя, я мог бы, наверно, заложить нефрит…

Госпожа взглянула на слугу, прося того отойти подальше. И когда мужчина выполнил приказ, с улыбкой взглянула на юношу:

— Это неправда. — коротко призналась она.

— Значит, все слова Мун Ли – ложь? — мир Сяо Ту вконец рухнул. Что же такое творится, раз хороших людей вот так обманывают, и средь бела дня, в приличном заведении, желают обокрасть?!

— Не все. — мягко поправила госпожа. — Наш дом, действительно, во власти энергии несчастья. — поскольку юноша стоял на две ступени ниже, она слегка наклонилась: — Господин Ши – нечестный человек. Всякий день он притворялся добрым хозяином, в итоге разоряя пришедших к нему бесхитростных людей. Я надеялась, что, наслав несчастье, заставлю его одуматься. Но он лишь больше прежнего обозлился. Таких людей не исправить. Потому, пусть его богатство скудеет, а дом становится совсем пуст и рушится.

— Но как же Вы…? — в глазах юноши читалась неподдельная тревога и переживание за эту, почти незнакомую, но, с теплотой и добром к нему отнёсшуюся, женщину.

— Меня спасать нет нужды, добрый юноша. Я в силах спасти себя сама, — госпожа вновь улыбнулась: — Стоит только пролиться солнечному свету на талисман несчастья, и дом снова будет процветать. Гадатель, и впрямь, был проходимцем. Однако, благодаря моим скромным знаниям, я почти что безошибочно определяю по истине ценные предметы, и некоторые из них вымениваю. Потому, береги эту подвеску. Многие пожелают ею завладеть. Помни, ничто в нашей жизни не бывает спроста. Раз демон сам надел на твою шею талисман, являющийся против него оружием, значит, что-то он задумал. А потому, думаю, обязательно вернётся.

— Спасибо! — вновь склонился Сяо Ту и, опомнившись, добавил: — Я верну рубашку Вашего слуги…

— Не нужно. У грамотного и доброго человека, несущего пользу, должно быть намного больше, чем старая одежда.

Писарь снова молча поклонился, разогнув спину только тогда, когда госпожа уходила назад, к злополучному гостиному дому.

Юноша ещё долго смотрел, как грациозно уплывает от него кто-то, пусть на одно утро, но ставший ему близким. И теперь его покинувший, оставив Сяо Ту вновь одиноким в этом огромном, мрачном и неприветливом городе.

Он осмотрелся по сторонам, ища свой письменный ящик. Итолько сейчас осознал, что не забрал его из дома господина Ши. А ведь это важная для всякого странствующего писаря вещь.

Но возвращаться вовсе не хотелось.

Поистине, проклятое место! Нигде раньше юноше не попадалось сразу столько нечисти! И дело вовсе не в злых духах.

«Такие же коварные, как лисицы», — снова опускаясь на ступени, чувствовал обиду Сяо Ту.

Отчего все так старательно у него, голодранца, пытаются отнять последнее? Неужто все несчастья, постигшие простого писаря в столь короткое время, связаны с куском драгоценного и, по-видимому, проклятого камня на его шее?!

Сяо Ту приложил руку к груди, где за тканью надёжно был спрятан амулет:

«Вот он – настоящий талисман несчастий», — подумал юноша. — «Да будь он проклят вместе с городом!» — писарь решительно встал, чтобы наконец от своего хомута избавиться: — «Если демон и вернётся, то пусть уж не ко мне!».

Целенаправленно и широко шагая, Сяо Ту снова оказался на улице с лавкой ювелира.

— …Помню тебя. — Торговец исподлобья смотрел на писаря, крутя в руках переданную ему нефритовую подвеску.

— Согласен на твою цену, господин! — радостно сообщил Сяо Ту, — Пятьдесят серебром!

— Так, то было прежде. — отложил в сторону бесценное украшение лавочник.

— И сколько же дашь теперь? — с опаской поинтересовался писарь.

— Двадцать пять.

— Двадцать пять? — ошарашенно переспросил юноша, и даже покрутил своё ухо: правильно ли он расслышал?

— Всё верно. Двадцать пять. — расслабленно повторил лавочник.

— Но как же такое возможно, — возмутился писарь, — Всего лишь вчера ты мне обещал пятьдесят, а сегодня, — он быстро пересчитал на пальцах: — ровно в половину меньше!

— Товары дорожают, а монеты дешевеют, — философски рассудил старик.

— Но, чтобы так быстро! Ты меня не обманешь, господин?

Сяо Ту потянулся было за нефритом, но торговец хлопнул