Надежда тебя не покинет - Ольга Шах

впечатлительных граждан до чёртиков, то сейчас — всего лишь слабую тень брезгливости и раздражения. Я прислонился к стене в прихожей и стиснул зубы. На полу так и валялась моя сумка, с которой я вернулся из командировки, я за время своего пребывания тут даже не удосужился её разобрать. Да и до того ли мне было? Нехотя отлепившись от стены, побрёл в ванну, по дороге стаскивая с себя одежду и бросая её тут же, на пол. Потом закину в стирку… зеркало напротив душевой кабины услужливо продемонстрировало мне печальную рожу здорового усталого мужика с коротким ёжиком русых волос, трёхдневной щетиной и запавшими глазами с кругами под ними, как у раскормленной панды в зоопарке Пекина.

Н-да… и раньше-то физиономия моя благодушием не страдала, заставляя всех собачников в округе тихо неодобрительно коситься мне вслед, а их владельцев невольно шарахаться в стороны, заливаясь протяжным лаем, а теперь и вовсе — словно с плаката: «Не влезай — убьёт!». Последние несколько дней были для меня самыми тяжёлыми в жизни. В то время, как Светка боролась за жизнь, меня грызла совесть, мне всё время казалось, что в её падении есть и моя вина. Это и была моя вина, можно не скрывать хотя бы от самого себя этот позорный факт. Ведь я давно понял, что Светка начала от меня отдаляться, но не сделал ровно ничего для того, чтобы это прекратить. Да, я просто подбирал слова для того, чтобы окончательно с ней расстаться, в то время, пока она… пока с ней всё это происходило.

Я грустно усмехнулся и полез за бритвой. Тишину в квартире прервал звонок мобильного телефона. Я метнулся к штанам и нервно выдернул его из кармана. В ответ на моё взволнованно-хриплое: «Алло!» прохладный женский голос сообщил мне, что Светку готовы перевести из палаты интенсивной терапии. Я молча закивал головой, затем сообразил, что моя собеседница этого точно не поймёт и пробормотал, что скоро буду.

Быстро побрился, оставляя на шее пару длинных царапин, надел свежую одежду и уже через четыре минуты вновь стоял у порога. Кажется, последний раз я так быстро одевался только на первом курсе академии…

— Поверьте, Дмитрий Алексеевич, — проникновенно говорил мне мужчина с крупным носом и едва заметным армянским акцентом, — что со своей стороны мы прикладываем массу усилий по тому, чтобы наша пациентка… вышла из комы. Но врачи не всесильны! Увы, мы не боги. А травмы, связанные с повреждением головного мозга, считаются весьма серьёзными…

Я угрюмо кивнул, прикрыв глаза — только что главный врач сорок минут описывал мне перспективы будущего Светки. Точнее говоря, даже не так — фактическую бесперспективность её лечения. При наилучшем исходе её ожидает вегетативный образ жизни, в худшем…

Врач мягко и ненавязчиво рекомендовал мне подумать о том, чтобы отключить аппараты, поддерживающие её жизнедеятельность…

— Мы будем продолжать лечение, я оплачу отдельную палату, — прокашлявшись, угрюмо заявляю я. — Вы говорили, что существуют какие-то препараты, помогающие при её диагнозе…

— Да, конечно, — с пониманием смотрит на меня главврач. — Существуют препараты, которые могут снизить отёк мозга, никардипин, к примеру (Не зарегистрирован в РФ).

Ещё один согласный кивок с моей стороны и очередной тяжкий вздох со стороны врача. В отдельную палату Светку переведут завтра, тогда же я могу её и навестить… а пока… стоит показаться на службе, я думаю. Нет, руководство, конечно, отнеслось с пониманием к моей ситуации, сообщило, что обеспечит мне своеобразный отпуск, но очень намекало не затягивать с «решением семейных проблем».

Так и потянулись мои дни, похожие один на другой: с утра и до вечера я был на службе, благо, что моё руководство, скрепя зубами, согласилось не отправлять меня пока на западные рубежи нашей огромной Родины, раз уж «семейные проблемы не поддавались оперативному рассасыванию». А вечера я проводил в палате Светки, разговаривая с нею на отвлечённые темы, как и советовали врачи, рассказывал о том, как прошёл мой день, словно её когда-то интересовало, всё ли хорошо на моей службе, а также сообщая, какая нынче погода за окном. Не могу сказать, помогали ли мои пространные беседы, но нейромонитор, который показывал активность мозга, выдавал практически прямую линию и тихо пиликал без сбоев. Наконец, устав от звука собственного голоса, я просто замолчал, взяв Светкину ладонь в свою руку и ненадолго прикрыв глаза.

Внезапно, я очнулся от знакомого ощущения взгляда в спину. Не такого, привычно-оценивающего, когда тебя видят в прицел винтовки, а… спокойно-изучающего и чуть-чуть любопытного, что ли. Аккуратно сместившись вбок, понимаю, что окно закрыто плотными жалюзи и рассмотреть что-то с той стороны просто невозможно. Дверь в палату закрыта, да и со стороны входа не видно меня, только часть функциональной кровати и маленький диванчик в углу. Стараясь не двигаться слишком явно и не выдавать свои мысли изменившимся дыханием, бросаю взгляд в угол. Там, возле диванчика и какого-то непонятного низкого столика, находилось… висело… одним словом, располагалось большое дымчатое пятно.

Уже не таясь, я уставился на пятно, которое и не думало куда-то исчезать или казаться плодом моего воображения. Более того, чем я пристальнее смотрел на него, тем яснее проступали контуры фигуры человека, появились глубина и объём. Теперь в пятне я мог отчётливо рассмотреть фигуру молодой девушки, но не в белом балахоне, как можно было бы подумать, и даже без косы в руках, без черепа и маленькой свечки… девушка со строгой причёской и заколотыми наверху волосами, только пара тёмных локонов спускалась вниз на бледное лицо. Она была одета немного странно, по моде девятнадцатого века. В глаза бросились белоснежная блузка с воротником-стойкой, каким-то шнурком на шее, длинная тёмная юбка. Девушка, казалось, внимательно смотрит на Светку, хмурится и о чём-то размышляет, не обращая внимания на меня.

Я смотрел на неё во все глаза, думая о том, как так вышло, что мне подобное чудится. Не выдержав, тихо поинтересовался:

— Я сейчас сплю? И мне всё это снится?

Глава 8. Светлана или Сюзанна?

Глава 8. Светлана или Сюзанна?

Я подался ближе к незнакомке и рассмотрел её глаза, ямочки на щеках, соболиные брови вразлёт и чуть большеватый рот, придающий особый шарм странному призраку. Девушка, явно по какой-то старой привычке, поправила выбившийся из причёски тёмный локон и уставилась на меня с нескрываемым интересом, словно увидела некое потрясающее явление.

— Прошу прощения, сударь! — начала она, наклонив голову и неуверенно улыбнувшись при этом. — Правильно ли я понимаю, что Вы меня видите?

Я не