Правила возвышения - Дэвид Коу

Тавис стоял совершенно неподвижно, ошеломленный столь сильной вспышкой гнева. Однако, когда Гринса достиг двери, он окликнул кирси по имени.

— Прошу прощения, — сказал мальчик. — Я не… мне не следовало говорить так.

Гринса стоял спиной к нему, опершись о дверь.

— Пожалуйста. Ты нужен мне. Я… один я не сумею никого убедить в своей невиновности.

— Да, — сказал Гринса, поворачиваясь к Тавису. — Не сумеете. Чем раньше вы поймете это, тем скорее перестанете вести себя, как избалованный ребенок.

Тавис прикусил язык, удерживаясь от резкого ответа. Он не привык к подобному обращению. Но, с другой стороны, совсем недавно он вынес много оскорблений, по сравнению с которыми это казалось мелочью.

— Ты прав. Мне пришлось тяжело в последнее время. Я не привык ни от кого зависеть так сильно, как завишу от тебя сейчас. Мне это не очень нравится.

Кирси поджал губы, потом кивнул:

— Понимаю.

— Ты начал говорить о том, что дала мне встреча с Бриенной, — заискивающе сказал Тавис, пытаясь заманить Гринсу обратно в святилище. — Думаю, мне нужно выслушать тебя. Это пойдет мне на пользу.

— И больше никаких оскорблений?

— Даю слово.

Гринса еще с минуту постоял у двери, словно борясь с желанием уйти, но в конце концов отпустил дверную ручку и медленно вернулся к алтарю.

— Я хотел сказать, что ваша встреча с Бриенной все же дала положительные результаты, пусть вы и не получили достаточно доказательств, чтобы заставить Андреаса переменить свое мнение. Во-первых, теперь я уверен в вашей невиновности, и настоятельница тоже. — Он помолчал, пристально глядя на Тависа. — И теперь вы сами уверены в своей невиновности, чего не могли сказать еще вчера, не так ли?

У молодого лорда отвалилась челюсть. Откуда предсказатель это знал?

— Я прав? — спросил кирси.

Тавис кивнул:

— Я так и думал. Хотя мы и не можем сейчас же пойти к Андреасу, — продолжал Гринса, — наши дела обстоят лучше, чем прежде. Вам необходимо сохранять терпение, милорд, сколь бы трудным это ни казалось.

— Но если вы с настоятельницей не в силах убедить Андреаса, кто сделает это?

Но Тавис тут же сам ответил на свой вопрос. Вероятно, в конечном счете встреча с Бриенной дала ему именно то, что требовалось.

— Убийца, — сказал он, и слово отдалось звучным эхом под потолком святилища.

Гринса удивленно взглянул на мальчика.

— Что?

— Если мы найдем убийцу, Андреасу придется поверить нам.

— Вы так полагаете? — спросил предсказатель, приподняв бровь. — Вы рассчитываете привести к нему убийцу живым? Ибо труп ничего не докажет. Но даже если он будет жив, как вы рассчитываете вырвать у него признание?

— Но я знаю, кто убил Бриенну! — Тавис почувствовал, как надежда вновь угасает в его душе. — Я видел лицо человека! Это же имеет какое-то значение!

— В общем-то да. Но с другой стороны, пока еще рано бросаться на поиски убийцы. Терпение, Тавис. Сейчас вам нужно только терпение.

Мальчик потряс головой:

— Нет! С этим медлить нельзя! Бриенна показала мне его лицо. Она попросила меня найти убийцу. «Докажите свою невиновность и спасите королевство», — так она сказала мне.

— Именно это мы и сделаем. Но в данный момент мы даже не знаем, где он. Вероятно, он уже давно покинул Кентигерн.

— Значит, мы разыщем его!

— Каким образом, Тавис? Все, кому он известен в Прибрежных Землях, знают его как музыканта. Его никто не ищет. А вы беглец, скрывающийся от правосудия.

Тавис снова потряс головой, хотя на сей раз не так энергично.

— Он все верно рассчитал, правда?

— Он планировал все не один. Знаю, вас это не утешит, но это правда. Здесь речь идет не об одном человеке, а скорее о целом заговоре. Для того, чтобы его разрушить, потребуется время.

— Откуда ты знаешь о заговоре?

— Я не знаю наверняка, но есть немало оснований предполагать это. Думаю, в ночь вашего освобождения из темницы вы слышали, как я говорил первому советнику, что убил человека в Кентигернском лесу. А незадолго до своей смерти он сказал мне, что его наняла одна женщина-кирси, которую я знал по ярмарке.

Что-то в голосе Гринсы навело Тависа на мысль, что упомянутая женщина значила для кирси больше, чем простая знакомая.

— Она тоже Избранная? — спросил он.

Мужчина метнул на него пронзительный взгляд, но ответил на удивление спокойным голосом:

— Нет, она не Избранная.

Тавис хотел задать еще вопрос, но сразу же передумал.

— Мы можем поговорить об этом в другой раз, — сказал кирси. — Сейчас мне необходимо заняться кое-какими приготовлениями.

— Приготовлениями к чему?

— К нашему отъезду. Мы покидаем Кентигерн сегодня ближе к вечеру. Мне нужно переговорить с торговцем, который поможет нам.

— А что делать мне?

Гринса пожал плечами:

— Поешьте. Поспите. На ваш выбор. Просто приготовьтесь тронуться в путь с предзакатными колоколами.

Мальчик кивнул и проводил взглядом предсказателя, который во второй раз повернулся к нему спиной и вышел из святилища. Тавис никогда не испытывал особого уважения к кирси. В этом отношении, как и во многих других, он был истинным сыном своего отца. Но его утешала мысль, что Гринса останется рядом с ним на какое-то время, и он точно знал, что никогда прежде не встречал ни одного кирси, похожего на этого человека.

Друг Гринсы тоже оказался кирси, торговцем тканями, который направлялся в Тримейн. Его повозка, подкатившая к задним воротам храма, была нагружена огромными полотнищами сукна и холста, сложенными в кипы высотой в несколько ярдов. В повозку были впряжены две крупные деревенские лошади — одна белая, другая серая в яблоках.

— Вам надо спрятаться под тканью, — объяснил Гринса без особой на то необходимости. — Хьюсон говорит, лучше под сукном. Холст слишком жесткий; под ним стражники скорее вас обнаружат.

— Похоже, они в любом случае меня обнаружат, — сказал Тавис, с сомнением разглядывая повозку.

— Я уже не раз проворачивал такие дела, господин, — сказал торговец, сидевший на козлах. Он говорил с сильным везирнийским акцентом и вдобавок сжимал в зубах трубку, поэтому Тавис с трудом разобрал слова. — Вам нужно только свернуться калачиком и не дергаться — и поверьте, все пройдет как по маслу.

С помощью нескольких священнослужителей они сняли с телеги почти все сукно, оставив лишь тонкий слой ткани на деревянном днище повозки. Потом торговец скатал в рулон несколько полотнищ и уложил их таким образом, чтобы образовалась полость, в которую предстояло забраться Тавису. Мальчик покивал, начиная понимать, в чем заключается хитрость. Сзади и с боков кипа сукна выглядела совершенно обычно. А с четвертой стороны, загороженной кипой холста, в ней оставалось узкое отверстие, дававшее доступ воздуху.