Вознесение - Джон Уинтерборн

— Я уже говорила это, хоть и не тебе, но… — Пандора невозмутима взмахнула мечом, разрезав воздух перед собой. — Надо было заряжать магические пули. Магические пули… приносят мне значительную боль.

Как оказалась, разрезала она не только воздух, но и Девятую перед собой: ее конечности остались на месте, но вдоль тела, от бока до самого плеча появился глубокий порез, который вынудил ее сдать назад. Но несмотря ни на что, Девятая оставалась стоять на ногах, и даже потянулась к поясу, чтобы зарядить новую обойму в оружие и нанести удар.

К счастью или сожалению, тело Девятой отказало быстрее, чем она смогла это сделать: она выронила пистолет и рухнула на землю, не имея более контроля над собственными конечностями.

Фауст поспешил к Девятой на помощь, но с помощью очередного взмаха меча Пандора отделила Фауста и Девятую магической волной, прямо намекая ему, что она не позволит ему подойти к ней до тех пор, пока они не закончат.

— В тебе нет ни капли человечности?.. — спросил Фауст, презренно глядя на нее.

— Есть, но она не для вас. По крайней мере, точно не для такой, как она. Посмотри на нее… дышит, как подстреленный олень. Забавно.

Слова Пандоры были жестоки, но правдивы: Девятая дышала так прерывисто, так громко, что не оставалось никаких сомнений в том, что она сейчас умрет.

Пространство вокруг умирающей Девятой исказилось, и спустя мгновения ее тело исчезло, оставляя за собой лишь небольшую лужу крови. На последнем издыхании, Девятая все же позволила себе сбежать.

— Представляешь, как сильно она будет корить себя за этот поступок? — усмехнулась Пандора, глядя на место, где лежала Девятая. — Сбежала в очередной раз… в самый важный момент. Бросила друга одного.

— Друга? — Фауст рассмеялся Пандоре в лицо. — Ты ничего не знаешь, если называешь меня ее другом.

— Это ты ничего не знаешь, Фауст Эмбер, а я знаю все, даже то, что более недоступно взорву судьбы: то, что уже никогда не произойдет. Она потеряла работу, гарнизон, Лулу, Луну, Винтера… а теперь еще и тебя. Быть может, она предпочтет прикончить себя, когда поймет, что она…

— Достаточно! — разозлился Фауст, топнув ногой перед собой. — Меня сейчас вырвет от твоих сладких речей. Ты ничего не знаешь о будущем, зато прекрасно знаешь кое-что другое: где Винтер? Где Андромеда?!

— Ты и сам уже знаешь ответ на этот вопрос, не правда ли? — спокойно ответила Пандора, опустив меч. — Знаешь, потому что я стою перед тобой.

Нахмурившись, Фауст, наконец, кинулся на Пандору, атаковав ее «Разрубателем». Пилы на лезвие меча пришли в действие, и, наконец, их клинки столкнулись: он надеялся если не уничтожить ее меч, то хотя бы повредить его.

Но, совсем скоро, случилось нечто, что Фауст не только не предвидел, но в принципе не мог вообразить в своей голове как возможный исход: его меч треснул, и тут же сломался пополам, как какая-то дешевка. Меч Пандоры просто уничтожил его, продемонстрировав, насколько велика разница между ними.

— Жалко, — сказала Пандора, глядя на останки меча. — Это был хороший меч, и использовал ты его на благое дело. Но я не чудовище, а значит, и сразить «Разрубателем» ты меня не мог. И что же теперь, Фауст Эмбер?

Этот меч служил Фаусту верой и правдой, да и не только Фаусту, на протяжении многих лет, и уж чего он не ожидал, так это его уничтожения. Такой исход и впрямь застал его врасплох, но он не мог прямо сейчас позволить себе пребывать в состоянии шока ни минуты. Горевать о мече можно и позже.

— Думаешь, у меня больше ничего нет? Думаешь, не смогу дать отпор?

Пандора еле заметно ухмыльнулась, сделав шаг вперед.

— Сможешь, ведь у тебя все еще есть сила Астрала. Используй ее.

Пандора поставила это как факт: Фауст должен использовать силу Астрала, и все, что он в итоге сделает, пойдет ей лишь на пользу, позволив достигнуть цели. И ведь и вправду… Пандора желает исполнения своего желания чрез астральное пространство, и Фауст, так или иначе, может помочь ей с этим, но в голове Фауста оставался вопрос, который не давал ему покоя с самого начала их боя.

Почему он, если есть Андромеда? Пандора забрала и Винтера, и Андромеду, ту самую Андромеду, ради которой она и строила все эти планы… ту самую, ради воплощения силы которой погибло так много людей. Так почему Пандора сейчас стоит перед Фаустом? Быть может, Андромеде и Винтеру удалось улизнуть, а Пандора пошла по легкому пути? Или… произошло нечто более ужасное? То, что Фауст знает заранее, но просто отказывается принимать как факт в своем сознании?

— Почему ты считаешь, что я знаю ответ на свой же вопрос? — вдруг спросил Фауст.

Но Фауст лишь оттягивал неизбежное. Он и впрямь знал ответ, просто ему хотелось услышать подтверждение. Подтверждение, в которое он не сможет поверить. Ведь если он поверит, то его разорвет изнутри, и то, что остается, уже не сможет называть себя Фаустом.

Какое-либо подобие ухмылки ушло с лица Пандоры, и она остановилась. Ее взгляд резко помрачнел, да и, сказать по правде, даже такая как она не смогла смотреть Фаусту в глаза. То, что она собиралась сказать… изменит все.

И даже больше.

— Винтер мертв, — холодно сказала Пандора. — Так же, как мертва Андромеда.

Фауст почувствовал мощный выброс адреналина, стоило ему только услышать эти слова. Время для него не остановилось, но сильно замедлилось, и за этим… он почувствовал жар. Он громко рассмеялся в лицо Пандоры, так, как не смеялся никогда в своей жизни. Пандора не рассказывала никакой шутки, но реакция его была такова, будто он и впрямь не слышал ничего смешнее в своей жизни. Пандоре же… было не так смешно. Ей в принципе не было смешно.

Если присмотреться к ней, то на ее лице, в ее глазах, можно было заметить явное… сожаление. Жалость, которая не нужна сейчас никому, даже ей самой, и все же она была.

— Я в жизни не поверю, что ты убила Андромеду! — продолжая смеяться ей в лицо, ответил Фауст. — Ты бы не позволила себе сделать это, даже если бы она сама стала угрозой для твоей жизни. Она — твоя цель.

— Я убила Винтера, но не Андромеду… — опустив голову, спокойно ответила Пандора. — Андромеда, она… убила себя сама. Своей рукой.

— Она бы никогда так не поступила, — глаза Фауста запылали от злости, от того, какую наглую, по его мнению, ложь пыталась сказать Пандора прямо в его лицо. — Андромеда никогда бы не оставила