Утраченная невинность - Карен Миллер

Дарран шагнул ближе. Поправил складку на запачканном кровью сюртуке Уиллера.

— Когда я вспоминаю, что в былые времена испытывал симпатию к тебе, меня тошнит, — сказал он низким, дрожащим от возмущения голосом. — Иди домой. Пока я не потерял голову и не устроил сцену.

Стараясь не показывать испуга, Уиллер оттолкнул его морщинистую руку.

— Почему ты защищаешь его, Дарран? Ты же ненавидишь его не меньше меня! Ты же хотел его падения, как и я, не отрицай этого! Вспомни свои слова! «Дайте ему достаточно длинную веревку, и он повесится сам!» Так ты говорил? А потом ты предпочел его мне, мне, который годами служил тебе, как пес! Почему?

Дарран с горечью пожал плечами, словно учитель, пеняющий ученику.

— Потому что Гар попросил меня. Потому что, как и ты, я клялся служить ему верой и правдой. Потому что, в отличие от тебя, я сдержал свою клятву.

У Уиллера отвисла челюсть.

— Эшер — изменник! Богохульник! Он преступил Первый Закон Барлы!

— Преступник, — кивнул Дарран, соглашаясь. — И поэтому он умрет. И все-таки таким человеком, как он, ты никогда не был. Тебе до него далеко.

— Помощь изменнику сама по себе является изменой! — прошипел Уиллер. — За это я могу подвести тебя под арест. И я это сделаю! Я тебе больше не мальчик для битья! Я теперь человек влиятельный и шутки шутить не собираюсь! — Он повернулся, отыскивая глазами ближайшего стражника, и мокрый рот уже раскрылся, чтобы выкрикнуть приказ.

Пальцы Даррана сомкнулись на его запястье.

— На твоем месте, Уиллер, я не стал бы этого делать. — Голос Даррана звучал мягко, совсем не так, как голос Эшера, наблюдавшего сейчас за ними. — Для человека, гордящегося своей памятью, ты слишком забывчив. Несмотря на все происшедшее, я ведь тоже обладаю некоторым влиянием. Помнишь Боллитон? Я помню. И доказательства у меня есть. Скажу одно слово, кому следует, и…

— Что? — взвизгнул Уиллер, вырываясь и отскакивая от Даррана. Его жирное лицо выражало страх и ярость. Он ударился локтем о решетку клетки Эшера. — Да как ты смеешь угрожать мне? Я расскажу королю, что ты грозил, и тебя бросят в тюрьму, я…

Толстяк забыл, где находится. Хотя кандалы и мешали ему, но Эшер смог дотянуться пальцами до воротника негодяя, схватил его, резко дернул на себя, одновременно скручивая, чем перекрыл Уиллеру дыхание.

— Ты ничего не скажешь, иначе убью тебя прямо сейчас, здесь, — прохрипел он в ухо Уиллеру. — Думаешь, не сумею? Думаешь, не убью? Что они мне сделают, если я сверну тебе шею? Отрубят голову дважды?

Задавленно хрипя, Уиллер рванулся и высвободился. Ближайший стражник наконец-то заметил, что у Эшера посетители, и обернулся. Взяв копье наперевес, он подошел. Потом разобрал, кто перед ним, и заколебался.

— Господин Дарран. Господин Дрискл.

Дарран кивнул.

— Добрый вечер, Джессип.

— Господин Дарран, здесь нельзя находиться, — извиняющимся тоном произнес Джессип. — Вам тоже, господин Дрискл. У нас строгий приказ.

— Не беспокойся, Джессип, — сказал Дарран с самой ласковой улыбкой. Он положил ладонь на плечо Уиллера и впился в него пальцами. Мерзавец приоткрыл рот, скривившись от боли. — У меня тоже приказ. Строго секретный. Государственное дело. Ты меня понимаешь? — Он перешел на шепот, доверительно склонившись к уху стражника.

Эшер затаил дыхание. Джессип был из новичков. Совсем молодой, всего боящийся. А Даррана в городе все знали.

— Только пару минут, господин Дарран, — разрешил Джессип. — Приказ там или нет, больше я вам дать не могу.

— Благодарю, — произнес Дарран. — Я позабочусь, чтобы твоя готовность к сотрудничеству была оценена должным образом.

Джессип покраснел.

— Я просто исполняю свой долг, господин. — Он бросил взгляд на Уиллера. — А господин Дрискл?

— Он со мной, — покровительственно произнес Дарран, еще сильнее сжав пальцы на плече Уиллера. Толстяк пискнул. — Но он себя неважно чувствует. Говядина не в то горло пошла. — Он с укором посмотрел на Уиллера. — Нельзя разговаривать во время еды, мой милый. Может случиться несчастье.

Уиллер хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, поэтому Джессип кивнул и предостерегающе поднял палец.

— Значит, две минуты. И только потому, что вы работаете во дворце.

— Именно, — сказал Дарран.

— А когда закончите и пойдете домой, лучше вам быть поосторожнее, — добавил Джессип. — Обстановка в городе тревожная, всякое может быть.

Дарран улыбнулся и кивнул:

— Мудрый совет. Спасибо.

Джессип отошел, и Дарран разжал пальцы на плече Уиллера.

— Беги отсюда, Уиллер, и забудь, что видел меня здесь… Иначе, клянусь, ты пожалеешь о нашей встрече.

Спотыкаясь и вполголоса бормоча проклятия, Уиллер опрометью бросился прочь. Эшер с интересом рассматривал Даррана.

— Боллитон?

Дарран вздохнул.

— Увы, мерзкое дело. Мне пришлось пополнить казну принца из собственного кармана. И сохранить некоторые факты… в тайне. Хотел выгородить Уиллера. Тогда мне казалось, что он того стоит.

— Надо было еще тогда избавиться от негодяя, — пробормотал Эшер. — И другим не пришлось бы страдать. — Внезапная волна боли пронзила его тело, и Эшер снова соскользнул по прутьям решетки на гнилую солому.

Дарран не ответил. Он просто стоял молча и со странным выражением наблюдал за истерзанной жертвой Джарралта. Тело узника покрывали высохший навоз и загустевшая слизь тухлых яиц — знаки внимания благодарной публики. Эшер смотрел в сторону, не желая встречаться с Дарраном взглядами.

— Что ты здесь делаешь, Дарран? Пришел поглазеть?

Секретарь принца перевел взгляд на толпу.

— Я пришел посмотреть на них всех. Не сомневаюсь, что теперь все, до последнего ребенка в этом городе знают, что ты арестован и за что. Через несколько дней об этом будут знать даже на побережье.

Эшер прикрыл глаза.

— Мои проклятые братцы будут рады. Так и вижу улыбки на их лицах. — Вспомнив о побережье океана, о живущих там людях, он закусил губу. Потом заставил себя посмотреть на старика. Эшеру было легче еще раз пережить кочергу Джарралта, чем просить о чем-то эту старую ворону. — Дарран, окажи услугу.

Дарран несказанно удивился.

— Услугу?

— Не мне, — быстро добавил Эшер. — Не совсем мне. У меня был друг. Джед. Мы выросли в Рестхарвене вместе. Он пострадал, выполняя мою просьбу, и так и не оправился. И никогда не оправится. С тех пор как мы вернулись из Вествейлинга, я посылал ему деньги. Следил, чтобы за ним присматривали. Когда все это закончится… Когда меня… — Он глубоко, с болью вдохнул, потом выдохнул. — Когда меня не станет, не мог бы ты пересылать ему деньги из оставшихся у меня сбережений? Пожалуйста…