Змеиный крест - Энни Вилкс

и что нас будут охранять опытные в боях наставники и просто хорошие воины, которых директор Ингард, — он важно кивнул Ингарду, — привел в Приют. Теперь выясняется, что это какое-то тайное дело, практически разбойничья вылазка, и мы — не рядовые воины, а правители земель, прошу заметить! — должны принять в ней участие на правах безымянных.

— Брат, остановись, — вполголоса попросила его Йорданка. — Если ты не хочешь идти, пойду я.

— Ты его слышала? — недовольно шикнул на нее Петьер. — Он считает, что надо идти по двое, если есть такая возможность.

— Он, — с охотой вмешался Роберт, предложение которого и вызвало такое бурное обсуждение, — считает, что если пойдет кто-то один и этот один умрет по пути, то это будет стоить жизней десяткам тысяч. Он считает, что его военного опыта достаточно, чтобы предлагать спланировать военный по своей сути поход. Он вообще не хочет умирать и, раз уж готов пойти с вами, вряд ли мечтает угробиться о дурацкую и неосуществимую идею.

— Не вижу никаких причин не верить опытности директоров Приюта, — спокойно произнес маркиз Визенсартер. Многие подняли головы, вслушиваясь: оставленный Даором Карионом в качестве собственных глаз и ушей Свейн обычно молчал, лишь наблюдая, и вступление в разговор было неожиданным. Бывший белый, а нынче черный маркиз считался в Империи фигурой значимой, куда влиятельнее других маркизов, и очень редко выходившей при этом на свет. Голос его был холодным, как снежные вершины, успокаивающим. — Большинство герцогов умеют шептать, некоторые очень сильны. Директор Роберт — один из ярчайших заклинателей нашего времени. Путь проложен сквозь земли, куда нельзя переместиться, даже пользуясь порталами. Считаю риск не таким высоким и более чем оправданным.

— Тебя туда никто не тянет, — смерил его презрительным взглядом герцог Стелер.

— Я пойду, если герцог Карион посчитает нужным взять меня с собой, — спокойно ответил ему Свейн.

— Вообще-то да, Даор Карион идет, — тихо сказала Йорданка. — Я бы сказала, что наши шансы с ним довольно велики.

— Ну вы и идиоты, — встал Теренер. Он пошатывался и выглядел пьяным. — Думаете, ему до вас есть дело? Да вы активизируете защиту, и он развернется и пойдет по своим делам. И выбирайтесь как хотите.

— Если защита будет активна, у нас останется возможность выбраться даже в том случае, если герцог Карион, как предполагает герцог Теренер, нас покинет, — обвела взглядом сидящих Лианке. — Я не вижу смысла что-то еще обсуждать. Думаю, мы слишком погрязли в советах. Как только герцог Карион и Тамалания вернутся, мы отправимся в путь. Предлагаю до этого момента всем смириться с тем, что придется пойти на оправданный риск. Хватит бессмысленных рассуждений. Я благодарна директору Роберту за адекватный план действий.

Ингард залюбовался ее жестким профилем и простыми величественными жестами: Лианке казалась настоящей королевой, и большинству сидящих с ней за одним столом мужчин было до нее как собаке до держащего поводок человека. Не зря Роберт рассказывал об этой женщине с таким восхищением: и правда, стержень в ней был алмазным. Ни капли страха не проступало сквозь ее умение держать себя. Ингард вспомнил, как побледнела Лианке, когда поняла, что старшая сестра Хелки Рианон, ее любимая племянница, пропала вместе с остальными, и как быстро справилась она с собой, показывая пример остальным.

— Итак, два кровных представителя каждой семьи, если это возможно. По пять воинов — хоть маркизов, хоть безымянных — из вашей свиты. Все очень просто. Есть кто-то, кто не хочет принимать участия? — осведомился Роберт деловито.

— Я, — усмехнулся Теренер. — Но я все равно пойду, верно? Молитесь, чтобы я не сдох по пути.

— Да услышит Свет наши молитвы за ваше здоровье, красный герцог, — иронично улыбнулся Роберт.

Глава 21. Дальше и дальше. Алана

Еще вчера она на мгновение поверила. Когда Келлан обнял ее, согревая, и Алана уложила голову ему на колени, а он нежно расчесывал ей волосы, гладил плечи и шептал, что нужно потерпеть еще всего денек, она и подумать не могла, что на исходе следующей ночи, прямо перед рассветом, будет молиться Свету, чтобы Келлан позволил ей убежать. Накануне вечером она ловила его руку, смеялась над тем, какой неуместной смотрится на нем простая одежда и какой странный земледелец из него бы получился, а уродливая повозка казалась ей не такой уж и ужасной. И Келлан вел себя совсем как раньше: он не упоминал ни Даора Кариона, ни Пар-оол, ни возможную казнь, а только рассуждал, жизнь в каких землях пришлась бы Алане по вкусу. Сравнивая романтику гаваней Серых земель и уют полей Зеленых, Алана заснула, крепко сжав его рукав, и еще долго сквозь сон ощущала похожие на дуновения ветра прикосновения к своей спине.

Проснулась Алана от крика крестьянина. Вскочив так быстро, что чуть не ударилась о держащие полог тонкие доски, она выскочила наружу — и тут же была поймана за край рукава Келланом. Раздался треск, но, прежде чем несчастный кусочек ткани остался в его пальцах, Келлан перехватил Алану, будто воровку.

— Куда ты? — иронично осведомился он, сжимая ее запястье до боли.

— Я никуда не собираюсь, — упавшим голосом ответила Алана, прощаясь с недавними иллюзиями. — Я только услышала крик и вышла посмотреть. Что произошло?

Стараясь не глядеть в родное, искаженное безумием лицо, Алана выглянула из-за плеча наставника. Их недавний кучер бежал, будто спасаясь от гарпий, и постоянно пригибался, будто кто-то пытался атаковать его сверху.

— Он забыл о нас, — усмехнулся Келлан. — Ему не до того.

— Что ты сделал? — почти беззвучно спросила Алана, холодея.

Глаза Келлана были совсем стеклянными, даже более пустыми, чем раньше. Если бы она увидела на улице человека с таким взглядом, немедленно пошла бы прочь, стараясь не оборачиваться. Но сейчас эти колодцы безумия смотрели прямо на нее, ловя каждое ее движение с безжалостной точностью. Келлан снова улыбался этой ужасной, чуждой его лицу улыбкой.

— Отпусти мою руку, пожалуйста, — мягко попросила Алана. — Я с тобой. Куда скажешь.

Келлан покачал головой, будто поражаясь ее хитрости, но пальцы разжал, а затем, будто пародируя жест верного слуги, раскрытой ладонью указал на уходящую вглубь чащи тропу, будто Алана должна была знать, к чему ведет эта звериная дорожка. Она поспешила вперед, не желая оглядываться: теперь, когда Келлан снова выглядел как обычно, видеть его сил не было.

Сейчас Алана корила себя за излишнюю самоуверенность, даже откровенную глупость: подумать только, она и правда решила, что лишь по наитию вчера смогла облегчить действие вредоносного заклятия, а то и вовсе его прогнать! Она, неумеха, неуч, ничего в этом не понимавшая! Сколько же скрывалось в ней гордыни, раз она