Я беду от тебя отведу - Ульяна Динова

— Молодёжь, я вам тут покушать принесла. Чем богаты…

Когда женщина ушла, я посмотрела на содержимое своей тарелки и с отвращением отодвинула поднос.

— Фу, гадость! Не буду…

— То есть как это — не буду? Ты не любишь жареную капусту? — изумился Бальдерик Рэй, словно это открытие поразило его до глубины души.

— Ненавижу с детства! А ещё тут котлета лежит… Отдай собаке.

— Нуу… Какая капризная девочка! Не хочу, не буду… Может, всё-таки дать тебе корочку хлеба, как заказывала? Ладно, так и быть. Превратим капусту в… во что?

— Я хочу эклеры с шоколадным кремом и клубнику со взбитыми сливками. И бокал шампанского.

— Шампанского? — удивлённо присвистнул он. — Ну, милая, у тебя и замашки с утра пораньше. Но впрочем — это же нам раз плюнуть. Крэкс, пэкс, фэкс! Пожалуйста: ваши эклеры, мэм, а вот и клубничка.

Б.Р. стал с аппетитом уплетать из своей тарелки, хитро поглядывая на меня. Я недоверчиво заглянула в свою тарелку.

Капуста, естественно, не превратилась ни во что другое, но в то же время уже не выглядела такой неаппетитной, по крайней мере в моём сознании.

Он кормил меня с ложечки как ребёнка, приговаривая: «Это за маму, это за папу, а это за меня…»

— Ну ладно, ладно, хватит, — произнесла я с набитым ртом полушутя-полураздражённо, отодвигая его руку. — Вообще-то я не при смерти.

Отобрав у него вилку, я доела всё до последней крошки, и даже, скрепя сердце, съела ненавистную котлету.

— Отлично! — похвалил меня Бальдерик Рэй. — Теперь я вижу, что ты идёшь на поправку. Держи своё шампанское, — он подал мне стакан молока. — Сегодня ещё полежи, а с завтрашнего дня начнём утренние пробежки и обливания ледяной водой.

— Что?!

— Шутка, — сказал он, увидев испуганное выражение на моём лице, и подмигнул совсем по-мальчишески. Похоже, Б.Р. пребывал в прекрасном настроении.

Он вдруг словно что-то вспомнил и куда-то вышел. Вернулся через минуту с кувшином тёплой воды, чистым полотенцем и тазиком.

— А теперь, займёмся туалетом барышни. Не подобает юной девице иметь такой растрёпанный вид.

Бальдерик Рэй помог мне умыться, а затем, взяв большой деревянный гребень, стал осторожно расчёсывать мои длинные волосы. Он делал это настолько бережно и аккуратно, стараясь не причинить мне ни малейшего дискомфорта, чтоя расслабилась и в блаженстве закрыла глаза, полностью отдавшись его рукам.

— У тебя лёгкая рука, — сделала я ему комплимент.

— Как бы мне этого не хотелось, — с грустной улыбкой сказал он, — но обстоятельства вынуждают меня ненадолго покинуть тебя. Поживёшь тут недельку, наберёшься сил, подышишь свежим воздухом, отдохнёшь, а потом я приеду за тобой.

— Неделю? — растерялась я. — А как же институт?

— Надо, чтобы ты побыла здесь некоторое время. Тебе это нужно. Это же твоя стихия. Посмотри — вокруг один сплошной лес, неподалёку есть родник. Почти всё как в твоём родном городе. Клавдия позаботится о тебе; не волнуйся, ей хорошо заплатили. Только, пожалуйста, пообещай не заходить одна в лес далеко. Я приеду в пятницу утром. И в этот же день у тебя будет оправдательный документ с печатью для подтверждения уважительной причины твоего отсутствия в институте. И ещё, запомни: Клавдия не знает о том, что мы другие, — не выдай себя ненароком и не проговорись, хорошо?

— Поняла.

— Хорошо. Возьми это, — он вложил в мою руку свой медальон на цепочке.

— Что это? — повертела я в руках амулет. — Зачем он мне?

— Это оберёг для тебя. Он несколько раз спасал мне жизнь, и я хочу, чтобы теперь он был у тебя. Мне так спокойнее.

— А как же ты?

— Со мной ничего не случится, можешь быть уверена.

Он снова куда-то вышел.

Снаружи доносился лай собак, мычала корова и кудахтали куры. Совсем как в моём родном Велиже…

Спустя минуту я услышала на улице какой-то глухой стук ибосиком на цыпочках подошла к окну; чуть отодвинув занавесь, я увидела Бальдерика Рэя. Одетый в грубый деревенский свитер, он колол дрова перед домом; от работы на его щеках играл лёгкий румянец. Я невольно засмотрелась на него. Странное чувство, подозрительно похожее на нежность, зашевелилось в моём, как я полагала, уже мёртвом и окаменевшем сердце. Запоздало я попыталась отогнать наваждение. Наваждение — оно и есть. Только и всего… Промелькнуло и ушло. Не о чем беспокоиться…

Увидев, что он направляется к дому, я быстро юркнула под одеяло и прикинулась, что дремлю.

Из-под полуопущенных ресниц я наблюдала, как он принёс стопку дров и сложил её возле печи, подбросив в огонь несколько поленьев, которые тут же с треском разгорелись.

— Ну вот… теперь точно не замёрзнешь, — сказал Бальдерик Рэй, догадавшись, что я притворяюсь.

Я открыла глаза и увидела его широкую улыбку, не выдержала — и улыбнулась тоже.

Через час он уехал.

Я быстро подружилась с Клавдией — хозяйкой дома. Она оказалась простой и доброй женщиной, не избалованной благами цивилизации, к тому же большой рукодельницей. У неё было много животных: собаки, кошки, корова, козы и десяток кур с петухом, — с которыми она разговаривала, как с людьми, за отсутствием других собеседников. Днём я гуляла по лесу, а вечерами мы сидели вдвоём: я пила горячее молоко с диким мёдом, а Клавдия вязала тёплые вещи из козьей шерсти, рассказывая разные интересные истории времён своей молодости. Она также одолжила мне немного женской одежды — не моего размера, конечно, старомодной, но чистой. Хоть она и не просила меня, но я не упускала любой возможности помочь ей по хозяйству: кормила её животных, топила печь и прибирала в доме.

Вдали от города и людей я вновь почувствовала давно забытое умиротворение и покой. Бальдерик Рэй оказался прав — мне пошло на пользу пребывание здесь. Силы постепенно возвращались ко мне. Со времени первой ночи в «затерянном уголке» мне не приснилось ни одного кошмарного сна, за исключением одного.

Это было больше похоже на очередное воспоминание из далёкого детства.

Он вырос словно из-под земли. Границы его территории были нарушены, и покой потревожен.

Зверь…

Монстр затаился в кустах, ни единым шорохом не выдавая своего присутствия. Ноздри его нервно подрагивали, втягивая холодный осенний воздух.

Я заметила исполинского секача раньше остальных детей и сразу поняла, что его так разозлило.

«Глупые, не кричите же вы так!» — мысленно сказала я им.

Но дети продолжали шуметь и резвиться, не подозревая об опасности, притаившейся в лесной чаще.

Я увидела его на большом расстоянии сквозь плотный слой кустарника, — не своим привычным зрением, а каким-то ДРУГИМ, словно в моих глазах включились мощные «линзы», увеличивающие всё во стократ, и я не менее чем за полкилометра от себя увидела источник, излучающий угрозу, как если бы сама стояла рядом с ним, но прежде я почувствовала, что сейчас произойдёт…