Лестница в небо - Алексей Анатольевич Федорочев

фортуна сжалилась и повернулась ко мне лицом. При виде долгожданных пяти машин стряхнул напряжение и щелкнул рацией, условным сигналом. Ответный щелчок показал, что сообщник не спит. Операция началась.

После долгих лет аскетической жизни при монастыре Платон Николаевич отрывался, так что выбрать мишень из двух машин охраны, двух грузовиков и лимузина не составило труда. Заготовленной слабительной техникой щедро обработал задние сиденья, рассчитывая, что рядом с водителем охраняемая персона не сядет. Переборщил — автомобили остановились заметно раньше предполагаемого места, не доехав до Земели почти километр. Чертыхаясь на каждом шагу, грузный пожилой мужчина покинул салон и стал углубляться в лес с обочины. На охранника, пытавшегося сунуться вслед за ним, он наорал и отправил обратно. Тот, выслушав тираду, вернулся к машине и с недовольным видом стал глядеть но сторонам. Впрочем, оружие он держал под рукой, а сектора прочесывал взглядом вполне профессионально, так что расслабляться не стоило.

К пристроившемуся под деревом Платону Николаевичу я вылетел по широкой дуге, на грани фола маневрируя между стволами деревьев. Шум ветра заглушил негромкий гул энергоблока и до самого последнего момента позволил остаться незамеченным. Успел вовремя, к моему появлению Мохов как раз закончил начатый процесс, так что я на ходу подхватил обмякшее тело и потащил в глубь леса, очередными щелчками дав знак Земеле. Встретились мы с ним на намеченном пятачке на берегу реки — места были незнакомые, до эпохи GPS оставались еще долгие годы, а в своей способности без подготовки сориентироваться в темноте чащи я сомневался: берег речки в этом отношении был надежнее. Не нарушая радиомолчания и не касаясь земли, мы в четыре руки раздели спящего пэгэбэшника до исподнего, запаковали сопящее тело в приготовленный чехол, а его одежду и личные вещи Олег свернул в компактный тючок, подбросил над поверхностью воды и испепелил точным попаданием плазмы.

— До утра мало времени, — предупредил он негромким голосом, откинув забрало.

— Знаю, кортеж задержался; думал, вообще придется сворачиваться.

— Куда его?

— Куда-куда! К нам на базу придется, в подвал, где гордеевских держали. Не в лесу же прятать!

— Устал?

— Есть такое. Пять часов в воздухе в первый раз провожу. Да еще не лететь, а на месте замереть… — Решение не оставлять следов обернулось долгим беспосадочным ночным полетом, к которому Олег был привычен, а вот я — нет. А замереть на месте вообще оказалось очень сложным — стоило найти положение равновесия, как начинало сносить ветром, приходилось снова прилагать очень дозированные усилия, чтобы скомпенсировать отклонение, и так до бесконечности.

— А ты как думал? Зависать надолго — это в нашем ремесле самое сложное, по мне, так даже высший пилотаж намного проще.

— Ну Шаман вряд ли с тобой согласился бы, но что-то в твоих словах есть. Погнали?

— Держись за спиной, я выведу к базе лесом.

— Принято.

Вернув лицевой щиток на место, Земеля устроил баул с пленником поудобнее, и мы со всей доступной ему скоростью смылись с места преступления. В кои-то веки был рад, что, несмотря на все апгрейды меха, особо быстро лететь Олег не мог — его тормозили собственные возможности тела. А может, он просто пожалел меня и не стал ускоряться, боясь потерять неумелого напарника. Как бы то ни было, но к намеченному времени домой мы вернулись. На базе по-прежнему было сонно, но срок воздействия подходил к концу, а на новые подвиги я был не способен.

День прошел как обычно, отголоски поисков пропавшего Мохова никого из нас не потревожили. Ночью, дождавшись, когда в доме все затихнут, приступил к допросу пленника — и разочаровался. То ли покойный бывший император был параноиком, то ли еще что, но почти все интересующие меня темы были закрыты блокировкой. Каждый раз, стоило только пузану под действием препарата и моей техники начать отвечать, как срабатывал механизм защиты, и мужчина начинал валиться с остановившимся сердцем. Запускать мотор обратно с каждым разом становилось все сложнее, поэтому неудивительно, что примерно на двадцатой попытке я выбился из сил и вовремя вмешаться не успел. От тела, как и обещал, помог избавиться Земеля.

Уже потом, отдохнув и вернув способность соображать, понял, что с допросом поторопился напрасно. На самом деле все гениальное было просто — следовало всего лишь внушить пленнику, что разговаривает он не с похитителем, а с кем-то, кто имел право обсуждать такие вопросы! С тем же отцом Никандром! Хотя… не факт… блокировку могли поставить и после его смерти, так что, возможно, финт и не прошел бы. Но все равно, какое-то время еще был недоволен собой, что даже не проверил такую вероятность.

В целом операцию и ее результат оценил на слабую троечку: от крайне опасного типа избавился, придуманный способ проверил, но при этом почти ничего нового кроме самых мелочей не узнал. Смерть свою Мохов, с моей точки зрения, заслужил, но к пониманию ни на йоту не приблизил.

А на очередной встрече Полина Зиновьевна огорошила меня «радостной» вестью — в начале мая в Петербург собирался прибыть Павел Потемкин. Проблема неприятного, а посему постоянно откладываемого разговора с матерью встала в полный рост.

Для полного счастья, тем же вечером заглянув в офис «Кистеня», узнал, что Ефим Большаков и его приятель Евгений Новиков собрались увольняться. Эти эпические… не знаю кто!‥ решили, что восстановлению источника жениха моей матери способствуют риск и адреналин, посчитали уровень получаемого у нас недостаточным — ведь у Евгения источник до сих пор так и не проклюнулся! — и подали заявку на участие добровольцами в экспедиционном корпусе! Рядовыми! Ну не болваны ли?!

ИНТЕРЛЮДИЯ ОДИННАДЦАТАЯ

Скорбеть по отцу Константин как ни старался, но не мог — давно уже смирился. А чем больше времени проходило с момента отказа Александра Третьего от всего мирского, тем дальше расходились их взгляды. Порой императору казалось, что в стенах монастыря отец постепенно превращается в больное чудовище, и лишь молитвы иноков ограждают их всех от рек крови, что жаждал пролить его предшественник. Еще иногда проскакивала совсем крамольная идея, что тот теракт на Дворцовой площади, совершенный группой неодаренных и оттого оппозиционно настроенных студентов, сослужил их Отечеству неплохую службу, отстранив радикального правителя от престола. Впрочем, надо отдать монарху должное, мысль сия посещала его отнюдь не часто, а Потемкина-старшего и некоторых других одиозных личностей императору было ничуть не жаль. Но все же, выслушав от Тихона Сергеевича анализ деятельности созданного отцом филиала ПГБ, а на деле — куцего преемника Тайной канцелярии, государь остался недоволен:

— Подумать только! Двадцать лет работы, десятки