Контракт с дьяволом - Лилит Сэйнткроу

Меня окружают голубые хрустальные стены. Зал огромен, он уходит во тьму, теряясь в звездной бесконечности, и заканчивается бездной. Я иду через мост; мои шаги гулко отдаются в каменных плитах. Я босая и чувствую шершавую и влажную поверхность камня; мои волосы разметались по спине. Здесь я всегда ношу длинное белое платье с серебряным поясом; на моей щеке зеленым огнем вспыхивает изумруд, излучая глубокий внутренний свет; он не дает мне упасть с моста в этот бесконечный, бездонный колодец. Сюда никогда не приходят живые — за исключением таких, как я. Некромантов.

На той стороне моста сидит собака, черная и лоснящаяся; ее длинные острые уши направлены вперед. Анубис сидит по-собачьи. Правой рукой я прикасаюсь к своему сердцу, затем ко лбу — это означает приветствие. «Анубис», — говорю я, но мои губы произносят другое, настоящее имя бога, то, которое нельзя произносить вслух.

Я — колокол, но бог опускает на мое плечо свою руку, и тогда я начинаю петь.

Я чувствую его тепло. Здесь, в этом убежище, я в полной безопасности, здесь до меня не доберется даже Люцифер — демоны никогда не заходят в царство смерти. По крайней мере, здесь я их ни разу не видела.

Иногда, особенно после череды многочисленных перемещений из одного мира в другой, мне хотелось здесь остаться. Мне было это просто необходимо. Здесь меня не нашел бы ни один некромант, даже тот, кто умеет говорить с Анубисом. Здесь царит вечный покой и рядом никого нет — только мертвые и боги.

Собака, воплощение бога, подходит ко мне, и я глажу ее по голове, чувствуя, как бог забирает у меня тревожные мысли и начинает их исследовать. Голубые хрустальные стены и пол поют, и этот звук проходит сквозь меня, забирая страхи и боль. В воздухе витают души мертвых, на ветру трепещут их прозрачные одежды; души подлетают к бесконечному туннелю и исчезают в нем. Втягиваясь в этот бесконечный зал, я запускаю руку в собачий мех и чувствую, как руке становится тепло.

Плечо заболело, и я резко дернулась. Собака вопросительно взглянула на меня; затем с серьезным видом кивнула. Я рассмеялась. Это же абсурд. Знак демона не лишил меня возможности уходить в мир смерти. Я нахожусь под защитой своего господина, повелителя смерти, так чего же мне бояться?

Абсолютно нечего.

Я выпрямилась и уставилась на клинок в своей руке. Демон стоял возле меня, глядя в пол. Красная папка сползла с живота и лежала рядом.

Я быстро подхватила ее и, уперев ножны в пол, вложила в них меч. Чтобы прийти в себя, мне понадобилось несколько секунд. Терпеливо дождавшись, когда я очухаюсь, Джаф протянул мне чашку горячего кофе.

— Ты мечтала или путешествовала по другим мирам? — спросил он.

— Ни то ни другое, — ответила я.

Контакт со своим «проводником души» — дело сугубо личное; некроманты никогда не говорят и не пишут об этом открыто и уж тем более не рассказывают о таких вещах посторонним. И я не буду. Взяв чашку, я понюхала кофе. Хороший, крепкий. Демон даже добавил в него немного сливок, как обычно делаю я.

— Спасибо, — сказала я.

Он пожал плечами и взял кружку, которую приготовил для себя. Интересно, что он выбрал голубую. Большинство моих гостей выбирали белую, очень немногие — красную многогранную, и только один выбрал голубую, фирмы «Бостоу».

Может быть, боги пытаются мне что-то сказать?

Я зевнула, потерла глаза и потянулась к телефону. Наверное, я последний человек в городе, который не сменил обычный телефон на видео. Просто я не люблю, когда кто-то видит мое лицо, когда я говорю по телефону. Можете считать меня технофобом, но видео я терпеть не могу. Сами подумайте — а вдруг мне захочется подойти к телефону голой?

Я набрала номер. Мне ответил электронный голос; я нажала несколько клавиш, программа проверила состояние моего счета, после чего мне сообщили, что пицца будет через двадцать минут. Я повесила трубку и снова зевнула.

— Скоро привезут пиццу, — сказала я. — Ты можешь есть человеческую пищу?

— Могу, — ответил он. — Ты голодна?

Я кивнула и отхлебнула кофе, который оказался слишком горячим. Поморщившись, я отставила чашку и положила на колени красную папку. На западной стене моей комнаты висел небольшой гобелен, который слегка шевелился, отчего казалось, будто изображенный на нем Гор поводит глазами.

— В том переулке, куда ты меня притащил, я вывернула из себя весь ланч и завтрак, поэтому мне нужно поесть, пока я не начала говорить с мертвецами, — поеживаясь, сказала я и добавила: — А мне этого не хочется. Надеюсь, ты любишь пепперони. Чувствуй себя как дома, а я пока займусь вот этим.

Ни слова не говоря, он отошел в сторону и уселся на стул, стоящий возле стопки учебников по некромантии, которые служили у меня подставкой для горшка с эуфорбией. Так он и сидел, держа у рта чашку с кофе и не спуская с меня глаз.

Я открыла папку.

Прошло несколько секунд. Я собиралась с духом.

Затем взяла чашку, подула на кофе и сделала маленький глоток. И только после этого заглянула в папку. Первым лежал плохонький полицейский снимок. Взглянув на него, я сжалась: Сантино выходит из машины, его длинные и белые как снег волосы откинуты назад, открывая остроконечные уши, в черных, пустых глазах стоят черные слезы. Я закрыла глаза.