Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей - Мэгги Стивотер

Люк осторожно вытер единственную слезинку, которой удалось ускользнуть.

— Не плачь, красавица. Ты совершенна во всем, что делаешь, именно потому, что ты такая, какая есть. Ты не можешь быть другой. Именно это меня и восхищает.

Часть меня хотела, чтобы его рука задержалась на моей щеке, однако гордость и смущение заставили меня оттолкнуть его руку. Я не собиралась создавать себе имидж плаксы.

— Я редко плачу. Только когда расстраиваюсь. Мне так… — Я попыталась найти правильные слова и одновременно собраться.

Он тихо произнес:

— У тебя мороженое капает.

Я с облегчением вернулась к рожку с мороженым. Мы доедали его в тишине. Потом я сказала, не глядя на Люка:

— Если я все еще тебя увлекаю, можешь немножко меня поизучать. Но «тренироваться» на мне не надо.

— Спасибо. — Он проглотил последний кусочек мороженого и, достав из заднего кармана связку ключей, положил ее себе на ногу.

Неожиданно для себя я спросила:

— Это ключи от всех твоих секретов?

Я тут же испугалась, что нарушила наше молчаливое соглашение и он испарится в клубах черного дыма. Но, казалось, вопрос его не смутил.

— Возможно. А у тебя сколько ключей?

— Два.

— И секретов у тебя тоже два?

Я задумалась. Одним секретом был четырехлистный клевер на прикроватной тумбочке. Вторым секретом были мои чувства к Люку.

— Да.

Он поиграл ключами.

— Хочешь еще один?

Я не ответила, и он снял ключ с переполненного кольца. Маленький старомодный ключ с пятном ржавчины. Люк оглянулся, словно боялся, что за нами подсматривают, и сунул железный ключ мне в руки. Почти касаясь губами моего уха, так, что я чувствовала жар его дыхания, он прошептал:

— Вот еще секрет: мне нельзя тобой увлекаться.

Губы Люка сложились для поцелуя, но он почти сразу же отшатнулся и встал. У меня закружилась голова; пришлось на секунду закрыть глаза, чтобы собраться с мыслями. Ключ я засунула в карман.

Люк помог мне подняться и повел к машине. Его лицо оставалось задумчивым, а в глазах притаилось странное выражение.

Он закрыл за мной дверцу, но я успела почувствовать пряный запах, который не был похож ни на запах Люка, ни на обычный запах асфальта на парковке. И тут я поняла, что с третьим ключом у меня и правда появился еще один секрет: мне грозила опасность.

— Бабушка приехала. — Я вглядывалась сквозь лобовое стекло. Ее белый «форд» так блестел на солнце, что я невольно прищуривалась. — Мама пригласила ее на мой день рождения.

— У тебя сегодня день рождения? — спросил Люк, заглушив двигатель.

— На самом деле он был вчера, но отмечаем мы сегодня. — Хотелось верить, что в моем голосе не слишком ясно слышалась надежда. — Хочешь зайти?

— Ммм… — Люк вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть мне дверь. — Заманчивое предложение. А твоя ужасная тетушка будет на праздничном ужине?

Я нахмурилась.

— Она уже здесь, гостит у нас до следующей недели. До начала своего концертного тура.

— Круто.

Я что-то промычала в знак согласия и краем глаза заметила, что бабушка выбирается из машины. Она сразу меня увидела и улыбнулась, потом нырнула на заднее сиденье.

Люк казался озадаченным.

— Она что, забыла в машине ридикюль?

— Бабушка не носит ридикюль. Она очень современная. Наверное, полезла за подарками.

В подтверждение моих слов бабушка снова появилась, держа в одной руке крошечную коробочку, а во второй — огромную коробку.

— Дейдре, помоги мне.

Я быстро выбралась из машины и забрала у нее большую коробку. Люк шел рядом, двигаясь бесшумно, словно волк.

— Бабушка, это Люк, — представила я его. — Мы с ним вместе участвовали в конкурсе.

Люк замер, протянул руку и официальным голосом сказал:

— Приятно познакомиться.

Бабушка дала ему руку, и он ее поцеловал (как ни странно, этот жест выглядел естественно и подобающе).

— Видишь вот это, юноша? — Бабушка вытянула левую руку, на которой красовались два кольца рядом — золотое обручальное и некрасивое кольцо серебристого цвета.

Люк слегка улыбнулся.

— Да, мэм.

Я непонимающе нахмурилась.

Бабушка сунула Люку в лицо маленькую коробочку и тихо сказала, будто забыв о моем присутствии:

— Как ты думаешь, что я ей подарю на день рождения, а? И зачем ты снова объявился?

Я посмотрела на Люка в надежде понять, о чем речь, но он молчал.

— Эй! — Я не знала, как развеять напряжение, висевшее в воздухе.

Люк, не обращая на меня внимания, смиренно ответил:

— Я приехал ненадолго, мэм.

Голос бабушки звучал резко:

— Отлично. Тогда возвращайся туда, откуда пришел.

— Я — не один из Них, — печально произнес он.

— Ты пахнешь, как один из Них. От тебя разит Ими.

С непроницаемым лицом Люк сказал:

— Вряд ли я останусь на вечеринку.

Я в бешенстве повернулась к бабушке спиной, сложив руки на груди.

— Не уходи.

И зачем она сунула нос не в свое дело? Зачем все испортила? Я так разозлилась, что боялась наговорить лишнего. Я чувствовала, как она сверлит взглядом мой затылок.

Люк снова посмотрел на бабушку.

— Полагаю, так будет лучше. Спасибо за мороженое.

— Люк… — Я не могла придумать, что сказать. В моей голове крутилась единственная мысль: почему, черт побери, все считают себя вправе вмешиваться в мою жизнь? — Не уходи!

Он странно посмотрел на меня, потом сел в машину. Секунда, и не осталось никаких доказательств, что он существовал. А у меня даже нет его номера телефона. И я не понимаю, почему он ушел.

Вот у кого нужно спрашивать. Я повернулась к бабушке, разрываемая чувством гнева и чувством потери.

— Бабушка, почему?!

Она посмотрела на дорогу, как будто Люк был все еще здесь, и протянула мне маленькую коробочку.

— Открой.

— Я не в настроении открывать подарки.

Ее улыбка, настойчивая и совсем не веселая, странным образом напоминала улыбку Люка.

— Открой, пожалуйста.

Вздохнув, я разорвала голубую оберточную бумагу и достала белую атласную коробочку для ювелирных украшений. Пустую. Я вопросительно посмотрела на бабушку.