Забираю вас себе! - Тина Солнечная

Вернулся через несколько минут — и я чуть не расхохоталась. В его руках было платье настолько не по рангу прежней Леи, что я чуть не захлопала в ладоши. Воздушное, тонкое, мягко-сливочного цвета с нежным кружевом и тонкой лентой под грудью. Платье не рабыни, но и не госпожи. Платье девочки. Меня. Настоящей.

Я с трудом сдержала улыбку.

Целитель Томрин, заметив обновку, резко вскинул брови. Если бы он был обычным мужчиной, я бы сказала, что его взгляд закатился к небесам. Но он держался. Почти.

— Ну допустим… — протянула я и встала. — Нарядите меня.

Они подошли — сначала неуверенно, потом слаженно, в четыре руки, — и начали медленно застёгивать, расправлять, поправлять лямки. Ткань мягко ложилась на тело, струилась по бедрам, подчёркивала талию. В какой-то момент оба замерли, всматриваясь в меня.

И я замерла тоже.

В зеркале на стене отразилась та, кем я больше не имела права быть. Нежная, почти беззащитная. Девушка, мечтавшая о любви, а не о власти. Та самая, что ещё недавно жила в другом мире, смеялась в голос и не знала, каково это — приказывать стоящим на коленях мужчинам.

Я выглядела как... я.

Не как Лея Таша. Не как садистка в чёрном и цепях.

А как Наташа. Настоящая.

— И откуда эта прелесть в моем гардеробе? — прищурилась я, оглядываясь в зеркало и слегка покачивая подол платья.

Кайрен, всё ещё стоявший чуть в стороне, отвёл взгляд и тихо ответил:

— Ваша тётя передала на прошлое день рождения, лея.

Я хмыкнула, скрестив руки на груди и одарив зеркало задумчивой усмешкой. Про тётю я не знала ничего. Даже о том, что она существует. Интересно. Это была тонкая издёвка или попытка пробудить в Таше хоть крупицу адекватности? Или, может, надежда, что когда-нибудь на её лице снова появится что-то человеческое?

— Так ты видишь меня, Кайрен? — бросила я через плечо.

— Вам идёт, лея, — ответил он после короткой паузы.

Интересно, он о платье или о том, что за последние сутки моя доброта, по меркам этого дома, зашкаливает? Уточнять не стала.

— Ну, пойдёмте, мальчики. Доведём моим внешним видом кого-нибудь до сердечного приступа, — провозгласила я, поднимая подбородок чуть выше.

Томрин не сдержал сдавленного смешка, явно разделяя мою точку зрения.

Мы вышли из спальни, и шаги мои были лёгкими, почти звенящими — всё ещё под впечатлением от платья, от прикосновений, от странного ощущения, что я — не я, и в то же время будто впервые настоящая. Томрин шагал чуть сзади, Кайрен — впереди, как проводник по чужому дому, в котором я теперь была хозяйкой, но толком не знала, где что находится.

Широкие коридоры встретили нас затхлой тишиной и утренними бликами сквозь витражи. Слуги, попадавшиеся на пути, мгновенно замирали, опускали взгляды и спешили исчезнуть из виду, будто знали: хозяйка в таком виде — не к добру.

Я ловила их взгляды краем глаза и чувствовала напряжение. Платье делало меня другой. Слишком живой, слишком настоящей. Оно сбивало с толку. Даже Томрин, временами покашливал с лёгким смущением, будто боялся, что его выдадут собственные мысли.

Спускаясь по мраморной лестнице в гостиную, я чувствовала себя актрисой, выходящей на сцену в совершенно неожиданной роли. И реакция зала не заставила себя ждать.

Первым я заметила его — блондина, стоявшего у окна. Он обернулся на звук шагов и просто… застыл. Его взгляд скользнул по мне, как горячая ладонь — замешательство, восхищение, недоверие. Рот чуть приоткрылся, взгляд задержался, и он, похоже, напрочь забыл, что должен делать при виде хозяйки.

— На колени, — напомнила я мягко, даже не поднимая голоса.

Он повиновался сразу, будто его ударили током. Встал на колени резко, с хлопком, и опустил голову. Смущение его чувствовалось даже в напряжении плеч.

А я остановилась, глядя на него сверху. Томрин и Кайрен замерли за моей спиной, в точности соблюдая дистанцию и роли.

Блондин выдохнул неровно.

— Простите, лея… вы — поразительны.

— Это всё, что ты хочешь мне сказать? — прищурилась я, наблюдая за тем, как он с трудом поднимает на меня взгляд.

Он резко выпрямился — но лишь в пределах дозволенного, оставаясь на коленях.

— Я выполнил ваше задание, лея. Мы получили приглашение на следующие торги, как вы и хотели, — произнёс он, вытаскивая из-за пояса аккуратно запечатанный конверт и, протянув обеими руками, опустил голову. — Приглашение адресовано лично вам.

Я взяла письмо, ощущая гладкость плотной бумаги и едва заметный оттиск магической печати. Кивнула — жест благодарности, как будто всё происходящее было для меня обыденно.

Распечатывая, не спеша, я мысленно отметила: значит, она действительно не сомневается в их верности. Или только в его верности. Это Мейлон, как я понимаю.

Внутри был небольшой свиток, свернутый в три слоя. Золотые чернила — вычурный почерк. Дата. Место. Подтверждение статуса. Всё на её имя.

Вот только… когда именно эта дата?

Слова вроде бы понятные, но отсчёт шёл по местному календарю. Ни тебе дня недели, ни привычного числа. Где тут искать эквивалент — загадка.

Я нахмурилась.

— Хорошо. Кто у нас быстро считает, когда три дня до второго солнцестояния в текущем круге?. — Бросила взгляд на мужчин. — Кто у нас тут специалист по календарям?

Томрин молча поднял руку, как послушный ученик.

— Прекрасно. Я слушаю, — сказала я, скрестив руки на груди и слегка склонив голову.

— Это через три дня, лея, — спокойно ответил он, глядя мне прямо в глаза.

Глава 9

— Сегодня пятый день третьей лунной трети. Второе солнцестояние приходится на восьмой. Торги будут на седьмой день. То есть через три дня, лея, — ответил он без запинки, уверенно, как будто ждал этого вопроса заранее.

— Вижу, кто-то хорошо учил уроки, — усмехнулась я и опустила взгляд на письмо. Имя, дата, место. Всё на месте. Только вот память, как обычно, молчала. Ни малейшего намёка, зачем мне туда. Или что я там должна делать.

— Ладно. Напомни мне накануне. И подготовьте всё, что я обычно беру на торги, — бросила я через плечо, и уже собиралась развернуться, как будто всё в порядке, но шаг замедлился, и мысль, крутящаяся на периферии, встала во весь рост.

Показательная порка. Урок послушания. Прекрасно. Именно то, о чём мечтаешь после двух круглых суток в теле садистки. Остановилась, прищурилась. Повернулась к Кайрену.

— Ты ведь сегодня утром так старался отговорить меня от "урока", верно? — спросила я как бы между прочим, подходя ближе.

Он чуть вскинул голову, не ожидая подвоха.

— Да, лея. Мне