Адамант Хенны - Ник Перумов

Правитель действовал согласно светскому кодексу Рохана — не замечать, если кто-то попал в смешное или нелепое положение.

Фолко поднялся, стирая с лица воду. Щеки его пылали от стыда. Не чуя под собой ног, он кое-как уселся на свое место.

И все-таки, что же ему предстало? Едва ли это можно приписать удару головой об пол. Странный свет, бьющий в спину Эодрейду…

И это видение… Путь на неведомый Юг — туда, к Умбару и Хараду…

Значит ли это, что Фолко и гномам предстоит теперь дорога на полуденные рубежи Средиземья? Первое странствие было на Восток; теперь, выходит, нужно идти на Юг? Но можно ли верить всему явленному? Ох, нет, лучше уж поверить, а то прошлый раз все сомневались и сомневались…

Вопросов, однако, оставалось куда больше, чем ответов. Откуда взялся загадочный свет? Почему он действует на Эодрейда и не действует, скажем, на него, Фолко? Кто знает… А сил, чтобы разобраться во всем, не хватает.

Как помогли бы сейчас эльфы!.. Но их нет, и, значит, придется рассчитывать только на себя.

— Не могу сказать, что это дело мне по сердцу, — угрюмо говорил тем временем Торин. — В случае неудачи поход поставит Рохан на грань гибели. Нужно ли доказывать это? С Исенской Дуги ушла живой половина войска. И тогда оно, это войско, было в десять раз больше того, что мы можем выставить сейчас. В Весеннем Походе участвовало тридцать тысяч всадников, а теперь? Десять едва наскребем…

Эодрейд кивнул:

— Ты прав. Победы стоили нам недешево… Но рассуди сам — почему мы выводим в поле только десять тысяч вместо тридцати? Да потому, что большинство выживших в Исенской Битве были ветеранами. Десять лет не прошли даром. Бойцы постарели. В поле их уже не выведешь. Но они еще могут — и ой как могут! — сражаться на стенах крепостей. А наши горные убежища себя оправдали. Ведь ховрарам так и не удалось взять ни одно из них!

— Но если полевая армия погибнет — кто придет на помощь осажденным? — упрямо гнул свое Торин. — Ведь мы же считали, что шесть тысяч можем отправить в бой, только шесть тысяч! Три тысячи придется оставить на Востоке. Одну — заслоном на Исене. Иначе никак.

— Я готов рискнуть и не оставлять на Андуине ни одного копья, — решительно заявил Эодрейд. — Дома легко восстановить. Добро легко вывезти.

А войско, ты прав, должно вернуться. Будет войско — и остальное появится.

— Едва ли это понравится людям… — проворчал Торин. — Только-только одна война закончилась…

— Но ведь мы не завтра же выступаем, — возразил Эодрейд. — Армия останется в Хорнбурге. Я буду ждать вашего возвращения, потому что без Морского Народа справиться с врагами куда как нелегко.

— А если нам не удастся набрать четыре тысячи мечей? — встрял Малыш. — Если эльдринги откажутся?

— Тогда и будем думать, — с непроницаемым видом ответил правитель.

«Он не отступит и тогда, — подумал Фолко. — В него словно вдохнули некий гибельный порыв… и король уже не может остановиться».

Разговор замирал. Все наставления получены; верительные грамоты вручены; Торин и Малыш выразительно косились на хоббита.

— Тогда мы просим позволения откланяться, — поднялся тот. — И все же, мой король, могу я, уже после того как мы получили приказ и, разумеется, постараемся исполнить его наилучшим образом, могу ли я спросить вас, как давно родился этот план? После Тарбадской Битвы вы ни разу не высказывали подобных мыслей.

— Когда родился? — Казалось, Эодрейд ничуть не удивился вопросу. — Совсем недавно. Когда мы уже оказались здесь, в Хорнбурге. Я ответил тебе?

— О да. — Фолко поклонился.

— Ну что? Ну как? — накинулись на него гномы, как только они все трое оказались в своем покое.

— Как, как… — проворчал Фолко, падая на кровать. Волнами накатывала усталость, горели глаза, словно их обожгло неистовое сияние загадочного иномирового огня. — Видел я… нечто. Вот послушайте…

— Огонь на Юге? Свет, что заставил Эодрейда лишиться рассудка? — Торин пожал плечами. — Может, оно, конечно, и так… Но все равно — ничего толком мы не узнали!

— Не узнали, — уныло признался Фолко. — Только шишку даром набил…

— Но поручение-то Эодрейда — оно куда, не на юг ли? — прищурился Малыш.

— Глядишь, там что и узнаем… Может, там перстень точнее подскажет, а?

— На перстень надейся… — проворчал Торин. — Ох, до чего же мне это не нравится! Как оно все некстати! Да еще и Брего… Он-то нам эту ночь едва ли простит.

— Простит не простит… — махнул рукой Малыш. — Скажи лучше, что делать с самим Эодрейдом? Как его отговорить? Я, честно признаться, думал, что лучше всего привезти ему отказ Морского Народа…

— Или сделать так, чтобы Рохан все же победил. А король — не повторял бы тех безумных слов: мол, надо перебить всех от мала до велика…

— Хотел бы я знать, в силах ли Рохан справиться с истерлингами, — заметил Малыш. — А то ховраров с хазгами, положим, разобьем — хотя чует мое сердце, вдосталь при этом кровью умоемся, — и что дальше?

— Как «что дальше»? — удивился Торин. — Потом вместе с гномами и Беорнингами — на Арнор! А если тут заколодит — отправимся в Гондор. Там тоже есть что отвоевывать!

«Ну а что потом?» — на мягких кошачьих лапах прокралась непрошеная мысль, однако хоббит тотчас отогнал ее.

— Короче, если завтра в дорогу, то надо спешить — у нас ведь ничего еще не собрано!

— Вот только одно мне не нравится: вернемся мы — а тут Брего на престоле вместо Эодрейда! — заметил Маленький Гном.

— Да, тут не знаешь, что лучше — то ли привести Морской Народ, то ли нет, — вздохнул Торин. — Приведем — плохо, не приведем — еще хуже: как бы король с одними роханцами в войну не ввязался!

— А заметь, он ведь ни про Дори Славного, ни про Беорнингов даже не вспомнил! — ввернул Малыш.

— Конечно! Беорнингов-то при Тарбаде так потрепали, что помоги им Махал свои собственные рубежи удержать. Дори с Глубинными Стражами воевать собирался — да и у него потери в хирде были немалые!

— Одни эльдринги, почитай, при своих остались… — уронил Фолко.

— Вот поэтому-то правитель нас к ним и шлет, — заключил Торин, поглаживая бороду. — Понял теперь, Строри?

— Понять-то понял, только какая мне от этого выгода? Хорошо, хоть пиво эти эльдринги варить умеют, от жажды не пропадем.

— Ага, ты еще вспомни, как Фарнак нас тем пойлом из морской травы потчевал, — усмехнулся Торин. — Кто потом трое суток животом маялся?

— Маяться маялся, но все равно — еще раз угостят, непременно выпью! — непререкаемо заявил Малыш. — Уж больно льется легко да приятно…

— Ага, а если на следующий день в драку? — не отставал Торин.

— Будет вам! — урезонил друзей Фолко. — Все спорите, спорите… Давайте дело делать. К вечеру хорошо бы уже до Причального добраться.