Врагов выбирай сам - Наталья Игнатова

Но тогда почему меч?.. и Зако?..

– Инициация, – в голосе менестреля лязгнула сталь, – процесс пошел. Отдай мне ноутбук, мальчик.

– Что-о?!

Стерлядка по-прежнему безукоризненно слушалась и повода, и шенкелей. Альберт умудрился развернуть кобылу почти на месте, и так вот, не отводя взгляда от Галеша, заставил пятиться к жеребцу Артура.

Серко, хороший, золотце, ну, пожалуйста, не убегай. Не убегай, а!

– Инициация, – повторил менестрель, – она вот-вот завершится. Тогда твой брат умрет. Отдай мне комп, я спасу его.

– Безмагия, – напомнил Альберт.

Галеш улыбнулся, шагнул к нему. Стерлядка встала свечкой, развернулась на задних ногах и рысью рванула к Серко. Слава богу, тот и не подумал убегать от подружки

«Слава Богу и Пречистой Деве», – на всякий случай добавил Альберт. Он постарался сказать это как можно искреннее. И то, что арбалетная обойма оказалась полна, искренности молитве только прибавило.

– Дурак! – крикнул Галеш, падая, и пропуская над собой стальной болт. – Отдай комп!

Следующий болт ударил его в плечо. Ударил, к сожалению, всколь. Не та прицельность у маленьких, легких арбалетов, чтобы с коня стрелять по движущейся мишени. Но из большого с коня не постреляешь. Да и не взвести большой-то. И...

Галеш уже гнал мерина вдоль пересохшего ручья, прочь от Волчьей мельницы.

Альберт еще раз выстрелил ему вслед. Промахнулся. Решил поберечь болты для Зако, и тут-то в ушах зазвенело по-настоящему. Так, словно полянку перед развалинами накрыло одним громадным бронзовым колоколом.

Зако не стало.

И Артура не стало тоже.

Два гиганта – белый и черный – рубились на каменной россыпи. Один – облитый молочным сиянием. Второй – в морионовых, призрачных доспехах. Злой молнией вспыхивал блистающий меч, и равнодушно отражал град ударов длинный вороненый клинок. Только звон стоял над поляной. Звон и грохот.

Два бойца, два меча...

Альберт переводил арбалет с одного гиганта на другого. В кого стрелять? Черный, с огромным своим клинком, был страшен, но он защищался. Защищался. Значит, это все-таки Артур. И стрелять надо в белого. Только возьмут ли его обычные стальные болты?

А золотые в безмагии – просто куски мягкого металла. Альберт снова взвел арбалет, вскинул, прицеливаясь.

Сияющий меч, обойдя черное лезвие, уже летел сверху вниз, наискось, чтобы от плеча и до середины груди – одним ударом. С любым другим бойцом этот финт прошел бы, не мог не пройти: быстрый, легкий клинок против тяжелого двуручного чудовища. Но Артуру всегда хватало скорости на двоих: и на него, и на его оружие. Правда, в этот раз он чуть-чуть опоздал. Опоздал слить удар или принять на гарду. И первая за весь бой контратака стала последней. Черный меч разрубил руку Зако. Слишком тяжелый, чтобы остановиться сразу, взлетел, описывая крутую дугу.

И рухнул.

Нет, не от плеча до груди. Просто – пополам. И так, оказывается, бывает.

Арбалетный болт, хрустнув, вошел в уже мертвое тело.

* * *

Наваждение прошло не сразу. Оно не спешило, уползало туманом, распадалось на ватные клочья.

Белые.

Черные.

Вместо поверженного титана – тело Зако. Очень много крови. Очень много. Сухая земля не успевает впитать ее и медленно раскисает.

Вместо чудовищного победителя – Артур. Стоит на коленях прямо в кровавой грязи. Перепачканный Миротворец валяется рядом.

– Господи, прими душу раба твоего...

– Артур... – никак не получалось повесить арбалет обратно на седло, – Арчи...

– ... Прими его душу, Господи, милость Твоя бесконечна, пусть покоится он с миром. Пожалуйста!

Замолчал. Ждет ответа. Смотрит на Зако. Помедлив, осторожно, почти ласково, закрывает Золотому Витязю глаза. И, вскинув голову, кричит в лицо небу:

– Он же не знал! Он не виноват! Он не хотел так, не хотел, слышишь! За что караешь Ты, Всеблагой?! Его за что?!

Альберт слетел с седла прежде, чем Артура начало обливать золотым сиянием. Резко тряхнул старшего за воротник. Не дождавшись реакции, отвесил пару звонких оплеух:

– А ну вернись! Вернись, я сказал! Не смей меня бросать! Артур, меня же убить могут.

– Тебя убьешь, – неожиданно ворчливо, но уже своим голосом, без намека на запредельный пафос, пробормотал старший.

Альберт присел с ним рядом. Недоверчиво заглянул в безмятежные синие глаза:

– Это ты?

– Да.

– Точно?

– Да.

– Что это было?

– Не знаю, – Артур пожал плечами, – я его убил.

– С Галешем что-то случилось.

– Теперь уже все равно, – сказал Артур, – поехали домой, братик, ладно?

* * *

Профессор Фортуна не мог отправить к Волчьей мельнице ни одного элементаля. И даже Варг не сумел убедить своих друзей-духов слетать на разведку. Телепортация тоже не удавалась. Целых три активатора были переломлены без всякого результата, прежде чем профессор понял, что заданные координаты лежат в зоне безмагии и телепортация туда еще долго не будет возможной.

Однако несмотря на безмагию, на Волчьей мельнице творилось что-то невообразимое. Энергетические потоки, каковых в Единой Земле было великое множество, деформировались и сплетались в жгуты – настолько жадно и властно кто-то завязывал их на себя. Все, сколько есть. С такими силами не справился бы и Альберт. Да что там Альберт! Даже Лунный Туман, обитатель Триглава, приди ему в голову мысль воспользоваться обычной колдовской энергией, не сумел бы забрать так много.

Это злило. Безмагия она и есть безмагия – демоны от нее бегут, духи развоплощаются, маги теряют силы, а в книгах садятся аккумуляторы, и они становятся обычными «секретарями», да еще и с разряженными батарейками. Но тому, кто резвился сейчас на Волчьей мельнице, не было до этого дела. А профессор Фортуна – лучший, хоть и не самый сильный ученый в мире – не мог понять, что происходит

Правда, позлившись несколько минут и наорав на Варга, подвернувшегося под руку, профессор успокоился, здраво рассудив, что все, наверное, к лучшему. Соваться на Волчью мельницу, когда там творится что-то непонятное, – это для Альберта. Вот уж кому совершенно все равно: Волчья ли мельница, или какое-нибудь давно отслужившее свой срок капище, или один из кошмарных «пряничных домиков» – господин Альберт над такой ерундой не задумывается.

И почти сразу, как только настроился господин Фортуна на терпеливое ожидание, там, у мельницы, что-то взорвалось, и силовые линии, как отпущенные пружины, развернулись, выстраиваясь в привычную паутину. Эта паутина начала разбухать, наливаться энергией, нити ее засияли, различимые уже обычным, не магическим зрением. Нити.. веревки... канаты... стенки истончались, становились прозрачными..