Драконий коготь - Артур Баневич

— Ну, чего еще? — проворчал Юрифф. — Еще один жоподаец для Игона? Ты заплутал. В замок — направо.

— Опусти чекан, — не обратил внимания на его слова человек в маске. — Потому что если ты магуна усечешь, с тобой вместо него буду биться я.

Лобка сплюнул, замахнулся шире. Дебрен зажмурился.

— Погоди! — Юрифф отвернулся, отскочил подальше от ворожейки. — Постой, Лобка! Что ты сказал, котяра?

— Что я пришел сюда на смертный бой, — гордо бросил замаскированный. — С тобой, Дебрен. Ну, что вылупился? Когда посылают перчатку — это означает только одно. Особенно если есть причина. — Он многозначительно глянул на ворожейку. — Я их понимаю. И уважаю. Поэтому и пришел. Чего, судя по твоей мине, ты вовсе не ожидал. И правильно. Ибо не принято, даже здесь, на Диком Западе, чтобы с каждым… Это тебе не раннее средневековье. Но если я верно понял слугу, относительно перчатки ты переговорил с госпожой Нелейкой. А она вправе… Так что — деремся. Колдовать разрешается. Где твой меч?

— Э-э… Я не пользуюсь, — пробормотал магун. — У меня нет. И никогда не было.

— Ага. Чистая магия? Ну что ж, этим сказано все. Но сделай милость, возьми меч вон того доброго человека. — Он указал на Юриффа. — Если уж чарами меня повалишь, то хорошо бы добить чем-нибудь конкретным. Сталь — всегда сталь.

— Нет!! — От крика Нелейки задрожали пленки в окнах.

— Не бойся, — поклонился кот. — Результат предрешен. И… — Он осекся. — Понимаю. Мое присутствие… Прости. Двадцать лет мы обходили друг друга стороной. Сначала в городе, теперь на балах… Но я должен был прийти. Вызов — святое дело. Успокойся, это последний раз. И ты наконец увидишь мой труп. Дебрен, ты готов? Где твоя волшебная палочка? А, погоди. — Он достал из-под кафтана белую туфельку, точь-в-точь такую, как та, что хранилась в шкатулке. Только левую. Поцеловал, поставил на стол рядом со шкатулкой. — Она была на сердце. Могла бы тебе подпортить дело.

— Вы скверно фехтуете? — не упустил оказии Лобка. — Так, может, лучше его я?.. За грубель, дешевенько. Что мне. Я все равно хотел…

— Я три турнира выиграл, хам. Попробуй только, так я тебе даром… Ну, по сторонам. Дебрен, поднимай задницу. Не унижай меня, дерясь лежа. Давай без демонстративности. Пожалуйста.

— Нет! — Ворожейка сбежала с лесенки, чуть не опрокинув Юриффа. — Вы не можете драться! Я его люблю!

— Ну, женщины, — меланхолично усмехнулся под маской кот. — Только что клялась, что не любит. Но все равно я завидую тебе.

— А, мать твою так! — занервничал Юрифф. — Мальчишки! Только бы кого-нибудь прикончить! — Он схватил ворожейку за волосы, придержал. — А я пойду с ней побалуюсь. Когда кончите, приходите. Я ее вам живой оставлю.

Муша кинулся на кота. Нависший над магуном чекан дрогнул.

— Нет! Стойте, дурни! Это же наш шуряк! Игон!

Лобка успел придержать чекан. Муша попятился.

— О чем ты? — Кот, которого застали врасплох, заморгал, то поднимая, то опуская клинок. — Они… Она была их?..

— Была? — возмутился Юрифф, прыгая к сидящей в траве Людмине. — Есть! И останется. Да и хромать не очень-то будет. Хороший сапожник… Гляди, какая здоровая девка! Ядреная! — Он хватанул сестру по спине так, что она упала. Забеспокоившись, он принялся ее поднимать. — Ну, давай сюда! Понюхай! Твоя мечта! Деревенская колбаса, чистые орешки, прямо из-под овцы!

Ошеломленный кот сорвал маску, подошел на ватных ногах, наклонился, понюхал. И выпрямился. Медленно. В глазах у него стояли слезы.

— Это не она, — сказал он тихо. — Моя… была не такая красивая. Вся в язвах, бедняга. Но я бы все равно… Глупец. А я — последний кретин. Сам лично декрет писал, этой вот рукой… Чтобы никаких овец в столице, потому что они с горем ассоциируются, с безродной землей, горной… Инвесторов отпугивают, а у нас почти чернозем, самых жирных волов выкормит. Одна овчарня в городе, с моего личного согласия, ибо я над дайковыми ублюдочками сжалился. Кретин. Полдюжины раз мимо пробегал.

— Бегом занимаешься? Трусцой? — удивился Юрифф. — В Дайковом тупике?

— Уотовец торговца из интим-подвала тщательно выпытывал, но выжать ничего не смог… Пришлось самому…

— Полдюжины раз? — В голосе ворожейки прозвучало нечто удивительно близкое к сочувствию. И зависти.

— Ты права, — бросил Игон. — Смейся. Глупец, я наизусть ваш доклад знаю. Сразу надо было, как только Путих… А я предпочел дурной головой о стенку биться… Корону, пся-мать, теперь в ремонт отдавать надо, вся помялась… — Он прошелся рукой по лбу, действительно поцарапанному. — Меня только на рассвете осенило. Я помчался в Дайков тупик. Слишком поздно. Она вены себе… Нелейка, — повернулся он к одуревшей ворожейке. — Платье мельничихи, которое ты Зане на бал одолжила, не пострадало. Золотое сердечко было у Заночки. Позаботилась о подружке, скинула одежду. Хоть и очень спешила… Даже бретелей не сняла. Знаешь, тех, под юбкой, на которых с бала колбасу выносила, пищу… — Теперь он уже плакал, положив руку на туфлю Заны-Замарашки. Покрытой язвами уличной проститутки. — Боже, столько лет! Голодная, избитая, бедная… А я… икра, курвы! Курвы по сто грублей за ночь! И ни с одной, никогда… А она — тут рядом… Скотина! Убей меня, Дебрен. Убей!

— Нет! — Нелейка подбежала к магуну, замахнулась киянкой. Дебрен отскочил. Лобка тоже. — Я убью!

— Ты? — Князь не глядел, он стоял на коленях у стола, целовал туфельку. Грязную, но заслуживающую того, чтобы ее целовали. Дебрен нисколько в этом не сомневался. — А знаешь, может, так-то и лучше… Половину имущества тебе в завещании… За один глаз этого мало, но у меня есть сестра, последнее время все чаще… Ее то и дело рвет. Больше я не могу. И без того Совет кипятится. Ну а если ты меня уложишь, то тебя никто не обвинит, что, мол, она незаконно власть взяла. После мертвых можно. Да, Нелейка. Прекрасная мысль. Дай ей меч, — приказал он Юриффу. Щербатый, вконец растерявшийся, выполнил приказ. Нелейка, растерявшаяся еще больше, не схватила рукоять. Меч упал, врезался в землю. — Отомсти мне.

Дебрен прыгнул. Мушу наконец-то вырвало совсем так, как Олльду, — хоть и по иной причине. Юрифф был безоружен. И еще не сделал выводов. Игон мало что видел сквозь слезы, ворожейка еле держалась на ногах. Ждать больше Дебрен не мог.

— Нелейка, дай по башке щербатому! — крикнул он, хватая на бегу торчащий из земли меч и колотя рукоятью вверх и направо. Прямо по голове Лобки. Хрустнуло. Громко. Лобка упал.

Нелейка, полуослепшая от слез, взмахнула киянкой, как при стирке подватованного кафтана. Юриффа кинуло в самый угол двора на продолжающего блевать брата. Муша, у которого по-прежнему были проблемы с равновесием, но не с храбростью, точно оценил ситуацию. И сбежал.

— Вы что, спятили?! — Игон вскочил, сжимая меч, подбежал к Дебрену. — Нападать со спины?! Так не полагается!

— Молчи, кретин, — буркнул магун и на всякий случай ударил лежащего ногой по голове. — Пол княжества ей отписал? И за смертью явился? Ну, так ты б ее и получил. Именно сзади, коли ты фехтовальщик. Нелейка, не реви. Подойди ближе, коза упрямая.