Месть прошлого - Екатерина Гичко

Майяри замерла, ожидая, когда часовой пройдёт мимо, и, дождавшись, неспешно поползла дальше. Как назло, ночь стояла ясная: и волчий месяц, и луна заливали светом льдисто блестевшие сугробы. Корка под ногами хрустко ломалась, и если бы не приглушающий звук амулет, то на треск сбежались бы все часовые. Днём снег напитался влагой и сейчас, прихваченный ночным морозом, застыл, из-за чего и следы заметать было сложнее, а силами хаги сугробы не разгладишь. Это ж застывшая вода.

Обернувшись ещё раз на пылающие костры, девушка продолжила свой путь, держа направление на запад.

За неделю пути в составе обоза здоровье её более-менее пришло в норму, девушка отоспалась и даже отъелась. К Лешке, личину которого она позаимствовала, никто особо не лез, разговорами и поручениями не донимал, и путешествие вышло довольно ненапряжным. До Ыйской крепости ещё оставалось около трёх дней пути, но Майяри подумала и решила, что можно покинуть обоз и здесь. Двигались они всё равно вдоль болот на расстоянии двадцати-двадцати пяти саженей от них. Если идти отсюда строго на запад, то выйти Майяри должна была почти к самому Каменному Порогу, к восточной его оконечности. Там она бывала нечасто и тропки плохо знала, но зимой топь всё же подмерзала и ходить там было уже не так опасно. Небось вспомнит дорогу.

Чтобы отойти от места привала на триста саженей, девушке понадобился почти час. Остановившись перед обледенелыми кустами, Майяри обернулась к обозу и, пожелав удачи юным оборотням, уже смелее двинулась дальше.

Болота ждали её.

Утром в обозе поднялась паника: пропал один из новобранцев – светловолосый тихий паренёк по имени Лешка. Новобранцы, большая часть из которых раньше никогда не была так близко к Гава-Ыйским болотам, вечерами травили у костра страшноватые байки и всю ночь после тряслись от страха. И теперь побелевшие товарищи с ужасом перешёптывались, пытаясь убедить друг друга, что Лешку утащили болотные твари. Распробуют и за ними придут.

Заставники, более опытные и менее суеверные, мрачно выискивали следы, предполагая, что мальчишка просто струхнул и сбежал. К тому всё и шло, на заставу-то он пришёл не по своей воле. Только вот они осмотрели всё на версту вокруг, а следов не нашли. Будто по воздуху улетел, да он вроде бы и не из птиц был.

Всё же суеверный ужас пробрал и их. Один из служивых не преминул напомнить историйку, которой уже замучил всех товарищей.

– А я говорил! – голос его нещадно дрожал. – Старик тот мертвецом был. Я всех в отряде опросил, никто его не знает! Мертвец то был, как есть мертвец! Я ж сам его на своих плечах на погребение отнёс. А теперь Лешка пропал, а он тут единственный, кто со стариком болтал. Вот тот его с собой и увёл!

– Да ну тебя! – раздосадовано плевались товарищи и украдкой чертили на лбах охранные знаки.

Майяри добралась до болот к утру. Испарения всё ещё жутковато голубели, но в солнечных лучах постепенно превращались в белёсое облако. Тянуло влажной стынью, и девушка невольно задержала дыхание, ощутив уже подзабытую вонь. Помедлив на невидимой границе между топями и внешним миром, Майяри всё же шагнула в завихряющийся туман и будто бы оказалась в другой реальности.

Снега здесь не было. Он не залёживался в топях, а испарения съедали и то, что не сливалось с грязью. Только вода схватывалась ледяной корочкой да расползающаяся земля проминалась с похрупыванием. Без снежной шубы, укутывающей землю, и в окружении влажного тумана казалось, что на болотах куда холоднее, чем на большой земле.

Девушка ненадолго остановилась, осматриваясь и прислушиваясь. Царила зловещая тишина, словно бы она ступила в давно умерший мир, где не осталось ничего живого. Большинство болотных тварей завалились в спячку ещё в первый месяц зимы. Бодрствовали только те, что жили за Каменным Порогом. Девушка осторожно пошла вперёд, пытаясь вспомнить дорогу. Память просыпалась медленно, а сама Майяри всё ещё не верила, что опять оказалась здесь. В груди робко разрасталось ласковое тепло, а уголки губ неуверенно дрожали.