Восстание безумных богов. Магия крови - Ник Перумов

«Нет, люди и боги слишком разные существа. Как только выручу Черныша – все, от магов сильней деревенского колдуна буду держаться подальше! И даже от Учителя, то есть от господина Двейна! От всех!..»

– Наше время прошло, – голос Дракона обрел полную силу. – Нам пора. Здесь остается лишь мое дарованное благословение – и пусть оно станет благословением тех, кто придет за нами.

Диадема на Куртии вспыхнула ярче, а вот свет Дракона Воплощенного начал тускнеть.

Сила взъярилась от гнева Великого Темного бога.

– ВЕРНИСЬ, ВОР! ТЫ УКРАЛ МОЮ СИЛУ, МОЮ! ОНА МОЯ! ВЕРНИСЬ!..

Но Дракон продолжал тускнеть, словно растворяясь в окружающем, и охвативший поле огонь тоже стал угасать, будто Дракон гасил его собою.

Темный исполин зарычал в ярости, взмахнул лапищей – багровая молния ударила в то место, где стояла девушка в императорской диадеме; голубоватая вспышка – и молния бессильно угасла, даже травы под ее ногами не подожгла.

А Дракон продолжал бледнеть, расточаться – и Рико внезапно понял, что это и впрямь конец. Великий Дракон уходил. Насовсем.

– Я есть Араллор, – прошелестел голос, схожий с голосом северного ветра. – И я возвращаю свою силу Араллору…

– НЕТ!!!

* * *

Публия будто подхватила приливная волна невиданной мощи. Горящая, обжигающая, необоримая волна. Ему показалось, что он вдыхает огонь.

«Терпи, господин, – донесся до слуха спокойный голос орки. – Это больно, но это пройдет».

Значит, она уже испытала подобное…

«Во мне Проклятые клинки, господин. Они принадлежали божеству, но теперь часть меня. Потому мне сейчас легче. Но у тебя тоже есть нечто, принадлежавшее божеству».

Маг вначале не понял, о чем говорит орка, а когда понял, едва не рассмеялся, несмотря на терзавшую его боль.

Ошейник! Собачий ошейник! Тот, что вручила ему Тха, подарок от Дракона Невоплощенного.

Часть самого Дракона…

То есть он, имперский маг, первая ступень в ордене Ворона, доверенное лицо самого цезаря, должен нацепить собачий ошейник?!

Боль терзала его, мешала думать, сила охватила, затянула в глубину – откуда ее столько?.. Мир вокруг пылал, каждый вдох давался с огромным трудом – а Дракон чего-то ждал, и Шаарта будто тоже ждала.

Наконец воительница не выдержала:

«Чтобы встать на этот путь, господин, я прошла через смерть. Истинную ли, мнимую – не знаю, но для меня она была истинной. Другого способа нет».

Публий Маррон поднял руку с зажатым в ней ошейником. Он ощущал странную раздвоенность: видел себя стоящим в темном заклинательном зале пирамиды и в то же время находился в каком-то непредставимом пылающем пространстве, которое видел не глазами, а будто всем своим существом, и вместе с тем – ощущал все, что сейчас происходило в Араллоре, от суеты под стенами пирамиды до катастрофы, разыгравшейся в Корвусе.

Его собственная боль показалась ему огромной клепсидрой, из которой по капле вытекает золотое, драгоценное время.

Мир замер, покачиваясь на краю пропасти, и ждал, что сделает сейчас он, Публий.

«Ты еще слишком человек», – сказала ему Тха, луноликая маленькая богиня. Интересно, была ли она сама когда-то смертной девочкой?..

«Вы утеряете свою самость», – сказал им Дракон.

«Ты должен пройти через смерть», – сказала Шаарта.

Значит, первый Ворон в империи должен умереть, и неважно, физическая это будет смерть или воображаемая. Он должен отречься от себя, переступить через себя, отринуть все, что до сих пор составляло его жизнь, и принять службу, которую никто не снимет с него во веки веков.

И сделать это добровольно.

Время текло золотыми каплями и растворялось в великой пустоте, время почти кончилось.

– Какие же мы, смертные, в сущности, счастливчики, – пробормотал маг, разглядывая ошейник – потертый, украшенный позеленевшими бронзовыми заклепками, с затейливой пряжкой. – У нас есть свобода. Только мы этого не понимаем, пока не утеряем ее…

С последней каплей золотого времени Публий Каэссениус Маррон застегнул на себе унизительный ошейник.

И сразу боль утихла, а где-то далеко-далеко с облегчением вздохнул Великий Дракон. Клепсидра перевернулась, время вновь потекло – бесконечное, бесценное, уже не принадлежавшее ему.

А потом неподъемно-тяжелая пирамида, та, что Публий нес в себе после обряда, рванулась вверх.

* * *

– Он уходит.

– Печально, братья и сестры. Мы ошиблись…

– И ничего мы не ошиблись, Волна. Просто никто и предположить не мог, что этот глупец…

– Для начала никто и предположить не мог, Камень, что ты потеряешь тот амулет. Никакого наказания не хватит…

– Да прекратите!..

Рико подобрался к самым летающим креслам – похоже, из всех беглецов с поля боя только он один и рискнул к ним приблизиться, несмотря на густой дым, все еще стоявший над пожарищем.

Стихии препирались – кажется, уход Дракона и впрямь стал для них неожиданностью, и теперь они не знали, что делать.

Черныш по-прежнему лежал, притороченный к одному из кресел, точно тюк с поклажей; казалось, Стихии о нем просто забыли. Вроде и привязан одной тонкой веревкой, но лежит – не шелохнется, и только глаза выдают, что пес жив и что ему донельзя страшно. Явно чары какие-то…

Ножа у Рико не было, но он готов был перегрызть путы зубами, и чары тоже, и вообще все и всех, кто встанет у него на пути. Что-то похожее с ним случилось, когда он мастеров с Боен выводил: сам умереть был готов, а своих вытащить. Гаттар Анатом, упокой его душу те боги, в которых он верил, наверное, бы его понял…

Огонь на поле угасал, Дракон почти расточился, лишь едва заметный контур висел в воздухе за плечами склонившей голову Куртии – она оставалась совсем одна; свита и охрана, очевидно, не смея приблизиться, собрались поодаль.

Темный исполин, точно обессилев, молча застыл напротив.

Казалось, весь мир висит над бездной на тонкой нити. В другое время Рико, наверное, испугался бы, но сейчас ему было не до того.

– Он не должен был так поступить! Как он вообще мог?!

– У нас, конечно, еще осталась возможность…

Деву с очень светлыми, аж голубоватыми волосами прервал резкий порыв ветра – будто вырвавшийся у великана вздох.

Дракон исчез.

А черный исполин вдруг исторг рычание, полное такого гнева и отчаяния, что земля заходила ходуном.

Стихии переглянулись.

– Дракон всех обманул. Он замкнул пирамиды. Отвлек нас…

– Зря мы оставили там смертных.

– Не было времени с ними разбираться!..

– Какая теперь разница, ни мы, ни Темный до них не дотянемся…

– Да, но ведь это временно!

Они умолкли, только переглядывались, будто разговор продолжился без слов. Рико не обратил внимания