Серые будни: Забытые Боги - Likitani

Девушку будто бы окутал огненный плащ, а с ее ладоней сорвалась стена пламени, прокатившаяся по улице. Крина закричала от боли, но не прекратила давление. С усилием разведя ладони, рыжая расплескала огонь в разные стороны, открывая проход для товарищей. Впереди практически не осталось живых тварей, лишь самые стойкие еще шевелились, пытаясь куда-то ползти, но были так сильно обожжены, что это было скорее агонией.

— Бегите! — крикнула девушка и из ее рта вырвалась струйка дыма.

Аркум не стал ждать, тут же ухватив Хвеля за плечо и поволок прочь, несмотря на его сопротивление. Остальные не отставали. Те, кто не знал Крину даже боялся оборачиваться, а ее товарище не хотели этого делать, чтобы не травить душу.

***

Крина чувствовала, как горит изнутри. Внутренности иссыхали, полыхали как сухие листья, вырываясь изо рта дымом и пламенем. Кости трещали, рассыпаясь в пепел, который тут же вспыхивал как древесные опилки или рыжие еловые ветви. Кровь кипела в жилах, вырываясь сквозь сухую как пергамент кожу алым туманом, который полыхал сильнее масла. Плоть же служила основным топливом, не хуже кедровых дров, хорошо высохших за лето.

Но при это девушка еще была жива. Ей вряд ли осталось много, но она еще могла ходить, думать и, самое главное, жечь все вокруг огнем. Боги, как же это было приятно! Больше не нужно было сдерживать себя, пламя подчинялось ей без всяких слов или статуэток, достаточно было одной мысли. Так же ощущали себя и Боги? Крина не знала, но наслаждалась этими последними моментами во всю.

Она не смотрела на товарищей, не хотела заплакать, хотя вряд ли смогла бы. Пускай лучше в памяти сохраняться их лица, а не убегающие прочь спины. Да, именно в памяти. Девушка понимала, что эта последняя Темная пиромантия уже ничего не меняла, она так и так бы отправилась в Угли. И скорее всего там она забудет не только друзей и Хвеля, но даже саму себя. Но какая-то глупая надежда еще теплилась в душе, может удастся пронести память о них внутри себя подольше?

Сколько ей еще оставалось? Крина не знала, но напоследок хотелось сделать что-то безрассудное. Хорошенько ударив пламенем вокруг себя, обращая в пепел тварей, что бросались на нее или спешили за товарищами, девушка прыгнула в небо. Ее истлевающее тело уже не весило практически ничего, почти полностью обратившись в дым и пепел. Статуэтка на груди была единственным, что сохранило какую-то прохладу, удерживающую Крину от полного развоплощения. Когда загорится и она, тогда девушки не станет, но пока…

Рыжая помнила, что аватар кого-то из Забытых ушел к гавани. Перед глазами, или тем, что от них осталось, все плыло, в голове набатом били голоса Богов, ожидающих наконец-то сдавшуюся девушку, но она запрещала себе отступать. Что-то огромное, кажется, и в правду двигалось по линии побережья, намереваясь добраться до дворца. Далековато… если сдерживать себя.

Закричав, Крина вложила остатки себя в удар, сжигая то, что осталось от тела как топливо для пиромантии. Солнечно-огненный луч, толщиной в пол сажени, ударил из ее груди, с огромной скоростью устремившись к уродливому исполину. Девушка уже не видела, как тот попытался уклониться, но не смог противопоставить ничего скорости ее последней атаки. Статуэтка на ее груди отозвалась обжигающим холодом, который окутал ее с ног до головы. Именно так это ощущалось, хотя рыжая уже не видела и не чувствовала ничего вокруг, ни саму себя. Разноцветное пламя окутало ее саваном. Миг и не осталось ничего, даже пепла, который мог бы осыпаться на землю.

***

Люций успел лишь к самому окончанию битвы Зига. Того начали давить из крепости, так любезно возведенной одним из Духов, так что ему пришлось отходить к воде, чтобы затушить горящую шкуру. Нера координировала его через артефакт кого-то из Слуг Нюкаты, который вызвался связаться с Зигфридом и вроде как тот даже слушал свою подругу.

— Ладно, забираем его и уходим, — скомандовал Люц, переводя взгляд на город.

Там творился какой-то хаос. Твари, что поглупее, испугались разрушения Прорыва и хлынули прочь от дворца, к которому их стягивал Криус. Это оказалось очень некстати для имперцев, один из отрядов которых все еще был в городе, у старой академии. Люций успел почувствовать, что внутри здания тоже разрушился портал, пускай его отдача и была немного иной, менее масштабной, но более заметной физически. Какого злорадства он не ощутил, наоборот расстроился, что скорее всего старинная магическая печать теперь разрушена. У него остались записи, на которых он раскладывал наследство магов древности на составляющие, но воспроизвести его самому… Жаль, возможно он бы нашел применение этому кругу. Хотя лучше так, чем если бы он достался имперцам. Вдруг они смогли бы повторить исследования предков и вновь получили бы полноценных магов?

От раздумий его отвлекли вспышки пламени где-то в дальней части города. Огня там хватало и без того, отступающая армия огрызалась всем чем могла, но эти были иными. Более сильными и злыми, что ли…

— Темная пиромантия, — заметила Лира. — Кто-то пошел на крайние меры.

— Представь, какая сила получилась бы, удайся переманить темного пироманта на нашу сторону? А если дать ему еще и силу Забытых? Эх, мечты… — вздохнул Люций.

До пошедшего с козырей пироманта ему особого дела не было. До тех пор, пока неизвестный вдруг не поднялся в небо, на несколько десятков саженей от земли. И не ударил огнем прямо по Зигу, пробиравшемуся к дворцу.

— Зигфрид! — заорала в испуге Нера.

Люций и сам вцепился ладонью в зубец башни, опасаясь за жизнь верного союзника. Лира лично попыталась связаться с воином, но тот не отвечал, хотя, кажется, был жив.

— Идем за ним, — наконец скомандовал старик.

Сказать было проще чем сделать. Почти все твари разбежались, идти же пешком было далековато. Выручил кто-то из подручных самого Зига, обратившись в огромную летучую мышь, в лапах которого и разместилась троица Слуг. Лететь с такой нагрузкой было почти невозможно, так что мыши пришлось пикировать с башни, да и то долететь до места удара не получилось, все же пришлось пробираться пешком.

Зиг наконец-то вернул себе человечески облик. Мужчина лежал с края еще дымящегося и исходящего паром кратера в оплавившемся песке. Морская вода накатывала на побережье, по струйке забегая в котлован, от чего над ним поднимались новые облачка пара.

Воин был жив, хотя пострадал не слабо. Одежда почти вся