Где я? - Сергей Тишуков

прорехах облаков, море и пляж открылся сразу же, как только приятели вышли с улочки, огороженной каменными заборами, и шагнули за пределы матовой подсветки. Зрелище впечатляло, а антураж ночи придавал ему налёт волшебной фантасмагории.

Мельников включил фонарик телефона и, освещая дорожку ведущую к скромной набережной, двинулся первым, призывно махнув товарищам.

Набережная ограждалась блоками типового искусственного гранита, которые в избытке штамповал местный заводик железобетонных конструкций. От строительных их отличала только полировка. Дорожку покрывала дешёвая тротуарная плитка, прозванная в народе «собянинкой». Фонари располагались хитро. Вроде бы, согласно нормативам, на расстоянии сорока метров друг от друга, но светили в очень экономичном режиме. От этого, между чёткими кругами света пролегали островки непроглядного мрака. Тем самым создавался эффект, при котором разбегающиеся вдоль прибоя дорожки, выглядели загадочными и ирреальными.

— Направо! — зычно скомандовал Родион и в тишине, нарушаемой лишь шёпотом волн и пением цикад, его голос прозвучал диким диссонансом.

В полукилометре от ребят отчётливо светилась веранда какого-то заведения. Судя по яркости огней оно работало и обслуживало немногочисленных романтиков, предпочитающих уединение, суете зоны развлечений.

Уже подойдя вплотную, приятели различили, что под крытой прозрачными панелями верандой, располагается обычная кафешка в восточном стиле, с мангалом в зале и кухней, спрятанной в отдельной пристройке. Из пятнадцати столиков, свободными оказались четыре, а заправлял всем упитанный кавказец в белоснежном переднике и залихватски заломленном колпаке. Он колдовал над углями и напевал какую-то песенку на своём языке, что совершенно не мешало клиентам шептаться о чём-то своём, одновременно смакуя приготовленные шеф-поваром блюда. Ещё у оригинала имелись шикарные усы, точь-в-точь как у героя французского мультика о таракане — дегустаторе, проверяющего качество блюд в парижских ресторанах. Европа давно жила в органичном симбиозе с клопами и крысами, отчего кинематографисты не переставали умиляться этой идиллии.

— Здесь мы бросим кости! — заявил Черов, хлопнув, в знак одобрения, по плечу Родиона, — Чудесное место, а от аромата мяса у меня заурчало в желудке.

— Потише, Денис, — шепнул на ухо Золотарёв, — Не стоит раньше времени привлекать к себе внимания! Народ поймёт, что мы пришли их бить и разбежится.

— Не дрейфь! — успокоил Мельников, — Всё как в песне: гоп-стоп, мы подошли из-за угла. Гоп-стоп, ты много на себя взяла! Теперь раскаиваться поздно, посмотри на звёзды… Взглядом, мля, тверёзым… Дальше не помню…

Несмотря на то, что Мельников не пропел, а громко продекламировал начальные строчки, с глубины террасы раздались жидкие аплодисменты, а спустя мгновение хорошо поставленный голос ответил:

— Посмотри на это море — видишь это всё в последний раз.

Теперь расплачиваться поздно,

Посмотри на звёзды, посмотри на это небо

Взглядом, слышь, тверёзым,

Посмотри на это море — видишь это всё в последний раз.

— Сечёшь! Нас здесь встречают!

Обрадованный приёмом Мельников первым поднялся по четырём ступенькам в огороженный перилами зал и, сцепив пальцы, потряс руками над головой:

— Спасибо, пацаны, за понимание! Вы угадали, отпуск закончился. Мы в вашем чудном городке последний день и, пардоньте, малёха напились, чисто на расслабоне.

— Он сдал нас с потрохами, — предупредил Тимофей, нетвёрдой походкой поднимаясь по ступеням, — Все знают традицию последнего дня.

— Не ной, — подтолкнул в спину Денис, — От судьбы не уйти и уверен, колесо сансары провернётся в нужную сторону.

— Давай к нам! — замахал кто-то от правого столика, расположенного в дальнем углу веранды.

Там располагалась целая компания из восьми человек, среди которых выделялись девушки в странных закрытых платьях до пола. Такую одежду на курортах никогда не встретишь. Они сдвинули два столика вместе и, судя по сервировке стола, ни в чём себе не отказывали. Все южные лакомства и фрукты, плюс целая галерея недешёвых бутылок из-под марочных вин.

— Искренне прошу пардона! — добавив в голос вселенскую тоску, отказался Родион и едва не споткнулся на ровном месте, — Южные вина чудесны, но мы практикуем более тяжёлые напитки. Будет не комильфо смешивать нектар чистой лозы и продукт перегонки солода.

Компания недовольно загудела, но на рожон лезть не стала. Это в свою очередь вызвало досаду у Золотарёва:

— Блин! Могли бы предъявить за неуважение! Надоело таскаться с вами. Почесали бы кулаки и спать в обезьянник!

— Не ной! — снова окоротил Черов и, ухватив за плечо, направил приятеля к свободному столику в середине зала.

Из подсобки мгновенно выскочил официант и протянул файл электронного меню.

Черов пренебрежительно отверг его и потребовал лучшего виски.

— Графинчик? — с пониманием переспросил официант.

— У меня дома графин — это полтора литра. Нам столько не скушать. Тащи бутылку. Непочатую! Чтобы акциз и все дела! Знаю вас, разбавите чемергесом и скажете, что так и было.

— А из мясных блюд?

— Шашлык! Мне на шампуре! Овощи и зелень! — заявил Родион, а Денис просто кивнул.

— Там на решётке что-то в фольге запекается? — поинтересовался Тимофей.

— Говядина в соусе сацебели и гранатовом соке.

— Самое то! — подтвердил свой заказ Золотарёв.

— Чего ты понты кидаешь? — непонимающе спросил Родион, — Сам говорил, что хочешь чемергес и мясо на углях.

— Отвали, — сказал Денис и, пародируя известную киногероиню, добавил, — Я такой внезапный и непостоянный!

К быстроте обслуживания претензий тоже не возникло. Пока один официант передавал пожелания шеф-повару, второй уже подлетел с подносом и принялся расставлять столовые приборы. Его сменил третий, торжественно водрузивший на край стола бутылку шотландского виски со всеми требуемыми печатями. Демоническим шёпотом он озвучил сорт и выдержку напитка, после чего торжественно удалился, явно довольный своим выступлением. Тут же вернулся первый, выгрузивший в центр огромное блюдо с зеленью и овощами.

— А можно помидоры с огурчиками порезать? Добавить репчатого лука колечками и спрыснуть подсолнечным маслом. Не рафинированным! Чтобы аромат чувствовался!

— Как будет угодно, — с готовностью принял изменение в заказе разносчик, без какого-либо намёка на упрёк, и исчез в подсобке.

Мясо прикатил на столике с роликами сам мангальщик. Черову ловко соскрёб с полосы куски мяса в тарелку, орудуя огромным кинжалом, являющимся традиционным атрибутом его родины. Мельникову положил два шампура целиком, а Золотарёву свёрток фольги, аккуратно развернув так, чтобы соус не вытекал наружу.

— Ну, что? — спросил приятелей Денис, когда суета утихла и они остались втроём, — Вздрогнем?

Он быстро свернул голову бутылке, лишь мельком взглянув на этикетку. Какая разница! Название, в нынешнем состоянии, он не только прочесть, но и произнести не смог бы.

— За милых дев, за честь эРэФ и за «Песчаных эф»! — провозгласил Мельников и, опрокинув стакан, впился зубами в сочный кусок мяса, плотно сидевший на шампуре.

В отличие от косящих под интеллигентов товарищей, он не любил, когда шашлык подают на блюде и его нужно аккуратно резать ножом, прижимая