Во имя твое - Дмитрий Панасенко

Лицо плебана стало бледным словно у фарфоровой куклы.. — Я… прошу тебя о помощи, Сив. У вас двоих. Да ситуация такова, что это в моих интересах. Покосившись в сторону цу Вернстрома, пастор едва заметно улыбнулся. Но и вы также нуждаетесь в помощи, так? Создатель и Великая мать учит нас прощать, и уверяю тебя с моей стороны все забыто… Давай не будет отравлять общий хлеб горечью обиды и недоверия.

«Да тебе больно одним воздухом с Сив дышать. Хотя…»

Глядя на продолжающую покачиваться с носка на пятку великаншу Август с трудом сдержал сардоническую усмешку.

«Я понимаю тебя, плебан. Очень хорошо понимаю»

— А где твои костоломы? Ну… Петерляйн и Гауцвиц? — Вскинула бровь дикарка.

— Они… — Болезненно скривившись ксендз тяжело вздохнул… — Когда я стал плебаном, они решили… уйти на вольные хлеба. Посчитали что милость Церкви не достаточно… щедра к ним.

— Хм… Духи молчат… — Несколько задумчиво протянула дикарка и вопросительно взглянула на юношу. — А ты что думаешь, барон?

Август в очередной раз оглядел окружающую их толпу, смерил взглядом священника и попытался собраться с мыслями.

«Ничего не думаю, Сив. Я слишком устал чтобы думать. Я болен, и еле стою на ногах, но тут и слепому ясно — это дело дурно пахнет. Святоше зачем-то нужны бойцы. Очень нужны. Прямо сейчас. Речь шла о каких-то сидящих в доме бандитах. И я готов сапоги заложить, против медного скойца, что все совсем не так просто как сейчас нам преподнесут. Нас похоже суют в драку к которой мы явно не готовы. Лучше в это не лезть. Даже если отказ будет стоить нам ночлега и лекаря».

— У нас довольно много дел и мало времени, святой отец. Произнес он из всех сил стараясь сделать так, чтобы его голос не дрожал. — Очень мало времени и очень много дел. Мы зашли в село в поисках еды и ночлега, ибо сказано в писании «И омыл Он стопы странников, и дал им вина и хлеба, и слушал слова их ибо мудрый знает, что добрые дела дают добрые всходы, а злые множат печали». Готовы были щедро отплатить за оказанную доброту и гостеприимство. Но, как я вижу, рассказы о хлебосольстве и радушии жителей холмов оказались правдой. Так стоит ли нам помогать тем, кто хотел причинить нам зло?

Глаза плебана расширились от удивления. Толпа снова зашумела, но теперь в ропоте окружающих путешественников мужчин слышался не только гнев но и обида. Открывший было рот чтобы что-то крикнуть толстяк махнул рукой и отвернулся. Великан кузнец заметно покраснев чуть опустил молот. Август с трудом сдержал улыбку.

«Ну что, мышь церковная, не ожидал? Наверняка не ожидал, ведь обычно изучение Писаний и изречений святых это ваша прерогатива. Как хорошо, что у отца в библиотеке нашелся экземпляр. К тому же ты видимо отвык, что кто-то кроме тебя владеет ораторским искусством. Но это не только твое поле, священник.»

Обвинить крестьян в несоблюдении заветов писания было правильным ходом. Несмотря на то что вера в Создателя пришла сюда не так давно, вместе с первыми поселенцами, жители Подзимья, как зачастую, большинство живущих на фронтире цивилизации переселенцев, почитали заветы писания намного более трепетно чем обитатели центральных провинций. А теперь будет мудро уходить. И быстро. Быстрее чем ксендз найдет подходящую цитату и не вывернет фразу цу Вернстрома наизнанку. Плечи великанши чуть заметно расслабились. Гордо выпятив подбородок, Сив бросила юноше полный благодарности взгляд и ухмыльнулась в лицо пастору.

— Ты слышал, Ипполит. Барон дело говорит. Он умный.

— Отец Ипполит… — Скрипучим голосом поправил женщину священник и сгорбившись указал пальцем в сторону стоящего за спиной строения. — Вон, там сидят шестеро вооруженных людей. Очень плохих людей. Я знаю, что вы не с ними и поэтому прошу, очень прошу….

— Барон сказал — нет. — Презрительно фыркнула отворачиваясь от плебана дикарка. — Ты слышал. К тому же мнится мне, что нет у нас желания чужую крапиву своими херами околачивать… А белая книга не ошибается. Эти… как его… злые поступки и все такое…

— Эти заблудшие души приехали сюда за несколько часов до вас. — Не обращая никакого внимания на северянку продолжил пастор. — Сказали, что ищут место для ночлега. Заплатили серебром. Очень щедро. Дэнуц их впустил… Глубоко вздохнув, священник вновь сделал театральную паузу. А теперь они напились пьяные, и выкинули нашего старосту из дома. Но оставили себе его жену и дочку и только Создатель ведает, что с ними сейчас творят…

— И гусей мне всех передавили, — неожиданно плаксиво добавил толстяк.

И без того бледное лицо великанши побледнело. Мощные кулаки с хрустом сжались.

— Нет. — Неприязненно пророкотала она и замотала головой с такой силой что казалось еще вот-вот и она оторвется. — Если бы кто другой, просил… Но не когда ты рядом, Ипполит… Когда ты просишь, это всегда боком выходит… Не хочу… Да и не могу… Устала я сильно. И барон не может…

«Бесы. Она начала сомневаться. Нам действительно надо отсюда уходить. Пока мы не вляпались еще глубже.»

— Послушайте. Эти мерзавцы пришедшие в наш дом. Они воины. Скорее всего дезертиры или наемники. — Смиренно склонив голову, пастор широким жестом махнул в сторону стоящей за его спиной толпы. — Эти добрые люди смелы и конечно тоже могут постоять за себя, но будет много крови…

— Эти люди только что хотели забить нас дубьем и посадить на кол. И крови не боялись. — Перебила ксендза великанша. — А ты, похоже решил просто заболтать нас до смерти. Хочешь обойтись малой кровью — вели им подпереть дверь да подпалить хибару. Окна узкие — пока будут вылазить десять раз приколоть их успеете. А нам с бароном шеи подставлять резона нет.

— Поджечь дом?! — Оттолкнув кузнеца, толстяк шагнув вперед попытался было пихнуть северянку в грудь но остановившись на середине движения отпрыгнул назад и снова скрылся за спинами соседей. — Ты, девка, совсем что ли ополоумела — хозяйство жечь?..

— Сжечь… — Священник оценивающе посмотрел в сторону дома. — А как же невинные женщины, те, что внутри? А что если они еще живы? Одна из них еще совсем ребенок…

— Помнится, пол года назад ты предлагал связать и бросить в воду сразу пол дюжины мужиков, говоря, что Создатель сам разберется. — Криво усмехнулась великанша и качнувшись с носка на пятку задумчиво взвесила дубину в руке. — И собирал таких же землепашцев с топорами и факелами, чтобы отправить меня на костер. Хотя знал, что даже если у них получится, не меньше половины рассвета уже не увидят. Один дом не вся деревня.