Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

— Нет, нет, — ответила Бенедикте. — Брактеаты вышли на свет несколько десятков лет назад. Я видела мужчину и женщину, державших их в руках.

— Ага, — сказал Сандер. — Я тоже сперва думал, что их нашли немцы. Хорошо, значит всю эту ужасную цепь несчастий запустили мужчина и женщина двадцать пять лет назад. Но ведь они и сами умерли.

— Так ты хочешь сказать, что немцы каким-то образом узнали об этой находке? — сказал Свег. — И втянули в неприятности Мортена Хьортсберга, а теперь ищут на свою голову дополнительные?

— Это всего лишь моя теория. Потому что мне кажется, что парень с девушкой нашли не только брактеаты. Они, должно быть, пробудили к жизни более могущественные силы, а для этого недостаточно этих маленьких амулетов. Тихо, кто-то идет!

Они замерли. На тропинке перед ними выросла тень, внезапно остановилась и шарахнулась в сторону кустов с протяжным криком.

Свег расслабился.

— Слава тебе, Господи, это только лось!

— А я испугалась, — сказала Бенедикте и вздохнула.

— Ты испугалась? — улыбнулся Сандер, он на мгновение прижал ее к себе, чтобы успокоить. — Но я знаю, что ты имеешь в виду. Мы сейчас в окрестностях Ферьеусета, а это место на кого хочешь подействует мрачно.

— Я почти уже думал, что это Ливор, — сказал Свег. — Разве он не должен был вернуться к вечеру?

— Он так сказал, но я думаю, вряд ли, — сказал Сандер. — Ему понравилась Аделе, но она отвергла его с таким холодом, хуже которого я ничего не видел. Вам надо было ее слышать! «Деревенский дурак» и «навозная амеба» были самыми мягкими выражениями. Он обиделся довольно сильно, это можно было видеть по его печальным глазам.

— Жаль, мы бы нашли ему применение сегодня вечером, — сказал пристав.

Бенедикте охватило сочувствие.

— Подумать только, он увлекся Аделе! Да, она очень красивая. Но Ливор?

— Бедный парень, — пробурчал Свег. — А она просто холодная, хитрая потаскушка!

Бенедикте чуть не расцеловала его за эти слова.

В лунном свете Ферьеусет казался особенно неприветливым. Но теперь они почувствовали также и то магическое, заразившее все вокруг зло, царившее здесь.

Большой дом возвышался над маленькими постройками, словно французский собор в маленьком городке. Подавляюще и безвкусно. На первый раз они решили не заходить в церковь, а пошли прямо к дому. С величайшей осторожностью они отворили скрипучую дверь и вошли внутрь.

Бенедикте втянула воздух.

— Сегодня здесь пахнет лучше.

— Да, мне тоже так кажется, — сказал Свег.

— И к тому же я больше не чувствую ту стерильную пустоту, не пропускавшую ни одного впечатления для меня, — сказала Бенедикте. — Теперь дом выглядит, словно самый обычный старый дом. В нем происходили и добрые, и злые события…

Остальные выжидающе смотрели на нее, пока она определяла атмосферу дома.

Что ж, она была права, противодействие, которое она ощущала здесь две ночи назад, ушло отсюда.

Теперь дом был открыт, все те чувства и картины, которые она получала, войдя в обычный дом, устремились к ней. Ощущения, которые имелись внутри подавляющего большинства старых домов…

Видения проплывали мимо, быстро и переменчиво. Вот сидела женщина у очага, на стуле, которого сейчас там не было. На полу безрадостно играл какой-то ребенок. Женщина выглядела невыразимо усталой. В другом видении кто-то лежал в постели, там, где сейчас стоял шкаф. Бенедикте ощутила голод, нужду, холод, одиночество без любви. Она увидела также и другую женщину, она сидела за столом с книгой перед собой и что-то писала в ней. Та одинокая женщина, хозяйка дневника. Так ли она выглядела? Бенедикте почувствовала сильную симпатию к ней. Женщина, которая, очевидно, так и не смогла быть вместе с мужчиной, о котором мечтала.

Внезапно комнату наполнил почти невыносимый страх, это появилась другая картина! Из дальней комнаты послышался плач, слабый, жалобный, безнадежный плач. И внезапно на полу она увидела кровь. Кровь высохла и исчезла, но Бенедикте успела почувствовать волну насилия рядом с собой и поняла, что стала свидетелем преступления. Драка, избиение или убийство, сказать точнее было невозможно, но, вероятнее всего, не последнее из перечисленного, иначе бы им пришлось услышать об этом.

И все же: такой относительно новый полутораэтажный дом имел удивительно мрачную историю!

Но все-таки, что-то наиболее существенное по-прежнему ускользало от нее.

Вызывающий страх элемент не показывался.

— Нет, здесь все как обычно, — сказала она. — Я увидела жизнь и историю прошедших поколений, их беды и радости, их болезни и смерть.

— Ты считаешь, что это нам поможет? — сказал Сандер.

— Да, конечно! К подобному я привыкла. И это означает, что злобные силы, которые были здесь позавчера вечером и ночью, ушли отсюда, здесь их больше нет.

— Глаза?

— Именно их я и боялась. Это существо, должно быть, теперь исчезло.

— Это приятно, не отрицаю, — сказал Свег. — Но мы же не будем ложиться спать? Мы ведь не за этим сюда пришли?

— Нет, конечно же, нам надо заглянуть в церковь, — сказал Сандер.

— Следует только проследить за тем, чтобы мы ничего не забыли. У нас достаточно фонарей?

Несмотря на свою уверенность в том, что дом был свободен от потусторонних сил, Бенедикте продолжала с опаской смотреть вокруг. Она искала те глаза. Те самые, которые увидела позавчера ночью и которые напугали ее. Они были такие злобные, такие нечеловечески холодные, выжидающие, расчетливые.

Она не хотела бы снова увидеть их. Никогда, никогда больше.

Поэтому она прижалась плотнее к Сандеру, пока он разглядывал их снаряжение. К своему ужасу, она увидела, как пристав Свег вытащил револьвер и принялся чистить его. Она не знала, что у него с собой было оружие.

Что это он задумал? Стрелять в охотников за сокровищами? Или в призраков?

Допустим, что Сандер прав, и Мортен с немцами действительно искали сокровища, это звучит правдоподобно. В таком случае, они пока ничего не нашли. Но это никоим образом не объясняет присутствие паромщика (который теперь был уничтожен) или недавнее человеческое жертвоприношение.

Она хотела бы теперь подольше подержаться за брактеат, чтобы получить дополнительные разъяснения. Но Бенедикте могла вытерпеть боль только до определенной границы, дальше она вряд ли бы вынесла. Ни секундой больше она не могла бы держать в руке этот отвратительный предмет.

— Вы готовы? — сказал пристав Свег.

— Да, но почему мы должны идти туда в самую темень? — спросил Сандер. — Не лучше ли нам подождать хотя бы до рассвета?

— Нет, я так не считаю. Мне кажется, нам надо идти немедленно, когда мы можем быть уверены в том, что кладоискатели не придут и не опередят