Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

Тенгель… с ухмылкой сказал, что это можно устроить. Но Тенгель Злой никогда не был чьим-либо другом, не стал он им и на этот раз. Поэтому его помощь полному воодушевления священнику оказалась лишь коварным обманом. Тенгель был достаточно силен, чтобы простереть руки над каменным божеством — и рубиновые глаза начали светиться, отвратительная злобная сила наполнила их… — Марко повел плечами, словно освобождаясь от неприятного воспоминания. — И потом, когда священник решил, что Ферьеусет снова находится в его власти, а люди станут опять поклоняться его любимому идолу… Тогда-то Тенгель Злой разразился дьявольским хохотом. Он стоял здесь внизу, на берегу озера, а священник отплывал на своем пароме. Тенгель погрузил каменную статую в лодку, и священник решил, что теперь его Нертхюс снова отправится в путь по своим владениям, но Тенгель задумал нечто другое. Он решил, что каменный идол таил в себе власть, которая может стать опасной для него в будущем. Но знаете ли вы, зачем он все же оживил его, наделив смертельно разрушительной силой?

Нет, они даже не могли предположить.

— Нет, это было вовсе не для того, чтобы показать паромщику свою собственную власть, а потом нанести еще более коварный удар. Нет, у Тенгеля были другие планы. Он превратил божество в своего собственного раба, рассчитывая использовать его в будущем в качестве союзника.

Я хочу сказать тебе, Бенедикте, что нам, всем Людям Льда, придется сражаться со смертельной опасностью, когда Тенгель Злой однажды проснется и оживет: тогда он соберет свое войско, хотя нет, это слишком сильно сказано, поскольку я не думаю, что их так уж много. Подручные, назовем их так. Но их не мало, это я сейчас понимаю. Мы должны передать это знание дальше, тем, кто придет после нас, Бенедикте! Предупредить их о его шайке.

Бенедикте кивнула.

— Ты считаешь… что проклятые из нашего рода также принадлежат к ней?

Марко серьезно посмотрел на нее своими серыми глазами, затянутыми дымкой воспоминаний.

— Большинство из нас со временем начинают размышлять, от кого они, собственно, ведут свой род. Да, чтобы ты знала, Бенедикте, за нами стоят наши добрые предки, они помогают нам. Но мы ничего не знаем о других, злых.

— В этом таится опасность, не так ли?

— Да, Бенедикте, это так. Они могут присоединиться к банде Тенгеля Злого, встать за его спиной.

— Скорее, впереди, — сказала она с иронической улыбкой. — Он наверняка ими пожертвует ради собственной безопасности.

— Без сомнения, — сказал Марко. Остальные не совсем понимали, о чем беседуют двое из рода Людей Льда, но Сандер и Свег прислушивались, по меньшей мере, с уважением. Чего нельзя было сказать про Аделе: она нетерпеливо вздыхала, и Марко продолжил:

— И теперь, когда мы обезвредили каменного бога и разрушили все планы Тенгеля, он, должно быть, пришел в ярость. Но давайте вернемся на шесть сотен лет назад, в тот день, когда два злобных создания снова сошлись на берегу! Тенгель вытянул свои руки и прочитал заклинание, которое вам уже пришлось слышать раньше: о том, чтобы паромщик, его лодка и статуя вместе с ним исчезли в глубине.

— Нет, но он сказал не совсем так, — запротестовал Сандер. — Он сказал, что идол должен убраться под «глубокие своды».

— Так запомнили люди, — дружелюбно улыбнулся Марко. — Но воспоминания часто меняются со временем. Он сказал: «вниз, в глубину». И затем все это вместе утонуло и пропало. Только Тенгель знал, где находится божество.

Бенедикте сидела тихо и слушала. Она знала, что Сандер находился совсем близко, но по-прежнему не смотрела в его сторону.

— Но Тенгель просчитался в своем коварном замысле насчет паромщика, — продолжил Марко. — Заклинание не до конца поразило его. Он появился снова, вселившись в тело жестокого человека, и продолжал наводить ужас в Ферьеусете. Но паром его утонул вместе с любимым божеством. Поэтому не только паром свой он искал, шатаясь вдоль берега, но прежде всего Нертхюс-Тюра, который покоился на дне озера.

И затем случилось нечто двадцать пять лет назад. Молодые супруги отправились утром на озеро, чтобы вытащить сети. Но сеть погрузилась слишком глубоко и крепко за что-то зацепилась. Парень нырнул — и смог вытащить со дна изображение Нертхюс-Тюра. Дальнейшая его судьба была предрешена. Ведь тем самым с идола было снято проклятие, и паромщик, он же священник, появился опять. И немедленно устроил жертвоприношение своему дорогому божеству. Одновременно он хотел расквитаться с теми двумя беспокоившими его людьми. Молодой человек сразу же попал под мрачное влияние идола. Он отнес статую туда, куда ему приказал священник, на его старое место под церковью. Женщина была принесена в жертву — а потом жрец взял с собой «раба» в плавание на пароме. Оно, конечно же, оказалось для парня последним. Его труп всплыл несколькими днями позднее.

Над озером появилась полоса облаков. Она была неприятного серо-синего цвета и предвещала дождь и грозу. Но солнце все еще светило на пятерых людей, расположившихся на траве.

Сандер захотел помочь своими собственными размышлениями:

— Призрак на пароме вернулся в Ферьеусет. Жители сбежали из деревни, ведь все это было невыносимо. Мы слышали о нескольких несчастных случаях в последующие годы, но насколько можно доверять этим слухам, я не знаю. Ведь нам о них рассказывали Мортен и немцы. И видите, почти точно в такой же последовательности все это повторилось с ними.

— Да, — сказал Марко. — Было пять немцев. Трое из них были принесены в жертву, один за другим…

— Одного так и не нашли, — возразил пристав Свег.

— Нет. — Марко снова смотрел куда-то вдаль. — Он… он… его унесло течением. Он очень далеко отсюда. Почти у самого моря. Его тело никогда не найдут.

Они задумались. Очевидно, Марко обладал способностью заглядывать и в будущее тоже.

— А затем весной сюда пришел научный руководитель Мортена, — сказал Свег. — Профессор или кто там он был. По-моему, доцент Кламмер?

— Да, — сказала Аделе. Казалось, однако, что смерть своего жениха она восприняла достаточно спокойно и уже успела о нем забыть. Что ж, Аделе действительно была холодной женщиной.

— Кламмер тоже стал жертвой. Потом пришел Мортен Хьортсберг — и присоединился к немцам, — сказал Марко. — Я не знаю, как много из происходящего с ними осознали те трое, Мортен, Герт и Вальтер, но бог и его жрец не знали пощады. Рано или поздно они все бы были убиты в честь Нертхюс-Тюра.

Это заставило всех задуматься. Догадывались ли те трое о чем-нибудь или нет? Были ли они наивными, а может быть, восприняли свою судьбу со спокойствием фаталистов? Жаждали смерти во имя своего божества?