Злое марево: Луч Империи - Мурат Янг

«Первый готов», — мысленно хмыкнула я, как только он брякнулся на пол.

Худой и второй его дружок, расставив кулаки, надвигались одновременно. Они поступили намного умнее и заходили с двух сторон, распыляя мое внимание.

Лучший выход в таком случае — не ждать, когда доберутся, а бить первой.

Чуть подавшись телом назад, я рванула вперед и вниз, проделала сальто и снова оказалась на ногах, возле тощего. Зэки вокруг восторженно заулюлюкали.

Тощий не успел сообразить, как получил в нос удар двойным кулаком. Его развернуло. Щуплое тело закачалось.

— Рано падать, деточка! — Я накинула руки через голову со спины и прижала к себе. Цепь наручников натянулась на шее. Тощий сразу же захрипел.

— Как ты назвал меня? Бледовкой? — шепнула я.

Тощий лишь продолжал отчаянно хрипеть. Несомненно, это значило: «Простите, ваша светлость, бес попутал!».

Я бегло глянула на третьего. Тот окончательно понял, что вляпался, и оторопело отходил назад. Ну вот и всё. Освободила тощего от захвата и толкнула к тому месту, где все еще лежал в отключке его дружок.

Возникла давящая тишина. Странно. Зэки должны были возбужденно обсуждать поединок и платить по счетам — что бы там ни стояло у них на кону.

Я повернулась к толпе. Полукруг оказался разорван, и меж двух возникших рядов громоздилась туша, которую я изначально не приметила. Должно быть, это тело мирно дрыхло на одном из лежаков, а наша потасовка разбудила его.

Сказать, что мужчина был огромен — как промолчать. Два-двадцать? Два-тридцать? Снизу оценить непросто. На нем не было рубашки, лишь кальсоны. Бугристое тело, хоть и заплывшее жиром, излучало мощь. К моему неудовольствию, тюремных браслетов у громилы не оказалось.

Мужлан-великан изучал меня взглядом тигра. Потянулся. Размял пальцы и двинулся вперед.

— Не советую, — предостерегла я.

Он проигнорировал и продолжил ход.

— Эти тоже считали, что…

Я не успеваю закончить. Громадная лапа тянется ко мне. Отскакиваю в сторону. Туша разворачивается и неумолимо прет. Я жду, быстро ухожу в сторону и заряжаю ему ногой. Достаю до плеча.

Его чуть качнуло, но в целом он легко выдерживает этот удар. Недовольно рычит. Разворачивается и вновь надвигается. Я отбегаю. В лоб биться не буду. Пусть измотается хорошенько, глядишь, сам свалится. Но едва я готовлюсь ударить, как кто-то сзади толкает меня прямо на это чудище.

— Вот так тебе, сука блядская! — слышу знакомый писк тощего. Всё-таки зря сжалилась. Зря не придушила мерзавца!

Морально готовлюсь встретить мощный удар здоровяка, но вместо этого тот хватает за горло. Мощные пальцы давят, и я не могу дышать. На миг перед глазами возникает картина, как Фёдор точно также душил меня в нашем домике в Эдинбурге.

Я бью по запястьям. Тщетно.

— Убьёшь ведь, — обеспокоено кричит кто-то из зэков.

Впервые слышу мощный голос здоровяка. Он под стать его фактуре, могучий, богатырский:

— А мне похрену, что драть! Могу и труп! — Он разражается хохотом.

Из последних сил я умудряюсь врезать ногой. Не уверена, но, кажется, попадаю в пах. Здоровяк болезненно рычит, но хватка не слабеет. Перед глазами всё плывет, в ушах возникает давящий шум… «Ну вот и смерть…» — понимаю я, когда сознание наконец угасает…

Я — Фёдор

Утром мои компаньоны выволокли меня из номера с двумя кроватями: для меня и Лизы. Но спал я там один, так как она ночевала в номере Алексея. И я не сомневался: в его номере стояла только одна кровать.

— Позавтракаем и в путь, — сказал Алексей. — Ямщик клялся, что если припозднимся, как прошлым утром, то ждать нас никто не станет.

Он усмехнулся и закатил глаза, очевидно, вспоминая подробности предыдущей ночи. Её он также провел с Лизой.

Лиза захихикала, потом посмотрела на меня. Веселье на лице тотчас исчезло. Отломив кусочек хлеба, она грубо толкнула его в мой рот. Но тем утром голод я не ощущал, а потому челюсти отказывались работать.

— Ну давай, жри уже, — недовольно буркнула она. — Опять потом в дороге зубами застучишь!

— Лизанька! Где же ваши манеры? — усмехнулся Алексей. — Вы же знаете, правильно говорить не «жри», а «извольте пожрать, пожалуйста».

Он рассмеялся собственной шутке, а Лиза охотно поддержала его. Расхохоталась так, что уронила голову ему на грудь.

— Манерам обучена, — хмыкнула она. — Я пусть и мелкопоместная, но дворянского сословия. А с солдатами пообщаешься и не такого наберешься!

— Это точно, — согласился Алексей, затем кивнул в мою сторону. — А он, стало быть, боевой товарищ?

Она вновь покосилась в мою сторону. В последнее время она смотрела на меня лишь раздраженно и недовольно, ведь я ей обуза. Но в тот момент в глазах Лизы промелькнуло прежнее уважение и восхищение. Будто не была она мне нянькой, а вновь капитаном полка под моим командованием. В то время она не смела бы бросить такие слова, как «Жри уже!».

— Контуженный, — грустно пробормотала Лиза. — Прошу, не спрашивай о нем. Я просто должна отвезти его профессору Григорию Любимову.

— Тому самому, который исцелил бедолагу с дрезиной?

— Ему. — Лиза шутливо толкнула Алексея локтем. — А ты знаешь его?

— Нет, не имел такой чести.

— И я нет, — досадливо призналась Лиза. — Но ничего, разыщу. Не так уж и велик тот город.

— Я помогу. — В голосе Алексея отчётливо слышались нежные нотки. Через мгновение руки Лизы оказались заключены в его ладони.

Кусочек хлеба, так ни разу не тронутый зубами, вывалился из моего рта, когда в таверну вошел старик.

Он огляделся. Затем, оперевшись о трость с зачехленным набалдашником, поправил взъерошенные седые волосы и очки с чрезвычайно толстыми линзами.

Мои компаньоны могли не знать профессора Любимова, но я-то был знаком с ним, пусть и мельком. Сразу узнал его. Уж слишком эксцентрическая внешность у этого, без преувеличения, гения.

«Григорий! Григорий Любимов!» — хотел я выкрикнуть.

Сквозь жгучую боль звук вырвался из моей гортани. Но едва ли там можно было различить хоть какие-то слова.

— Чего это он? — с