Игра в умолчания - Макс Мах

за детские глупости! Наш трюк с переодеванием мог обмануть крестьян на хуторах или матросов на барке, но никак не этих Виктора и Ремта, которые то ли лучшие проводники, о каких только можно мечтать, то ли обманщики, каких свет не видел! Проводники…»

Куда? Кого?

«Меня, нас… Через Старые Графства, в далекую Ландскруну… Дай нам Бог удачи!»

Он снова посмотрел через реку. Холмы, деревья, ручьи… Пасторальный пейзаж.

«Что?! Боже праведный!» До него наконец дошло то, что стучалось в дурную его башку уже несколько минут кряду.

На этом берегу реки осень изо всех сил боролась с подступавшей зимой, на том… Там за рекой вовсю гуляло припозднившееся лето. Холмы, луга и рощи были залиты жарким солнечным светом, на безоблачном небе ни облачка, а вдоль ручьев пасутся табунки диких лошадей. Благодать Божья, одним словом, но ни дымка из труб, ни тропинки, ни каменной ограды на краю поля. Да и самих полей тоже нет. Никаких следов пребывания людей. В таком‑то райском местечке, и безлюдно? Впору покрыться холодной испариной – не к добру такая благодать…

– Там правее, за осыпью, брод имеется. – Ди Крей ни к кому конкретно не обращался, он словно бы говорил с самим собой, но…

«Вот и ответ на вопрос Ады, – усмехнулся мысленно Сандер, вполне оценивший весьма специфическую осведомленность Виктора. – И мне прощение за невнимательность, Тина‑то тоже разницы не углядела».

Ну да, девушка обратила внимание на сходство. Ее волновали страшные тайны пограничья: ведьмы, оборотни, умертвия… А вот различия она из виду почему‑то упустила. Как так? Почему? Он не увидел, она не заметила…

«Любопытная, однако, тенденция…»

9. Двадцать шестого листобоя 1647 года

Ничего страшного, впрочем, не произошло ни в этот день, ни на следующий. И еще пару дней после этого не происходило ничего такого, о чем следовало бы упоминать. Они переправились через реку, названия которой никто не знал, отчего она так и осталась для путников безымянной, и пошли в направлении на юго‑юго‑запад. Собственно, у них просто не оказалось иного выбора: путь на запад, если верить проводникам на слово, перекрывали ужасные топи Сейских болот, а идучи прямо на юг, легко оказаться в ловушке долины Сланы, текущей, как сказали все те же Виктор и Ремт, с юго‑востока. Но на востоке им нечего было делать, оставалось идти куда идется. Но и дорога не удручала. Погода стояла замечательная, по‑настоящему летняя, однако без крайностей: тепло, но не жарко, и дышится легко. Местность в основном представляла собой равнину, пусть и всхолмленную кое‑где, однако по большей части скорее декоративно, чем по существу. Ручьи – мелкие, холмы – пологие, рытвин и оврагов совсем немного, да и те обнаруживались обычно в стороне от маршрута. Так что иди себе от рассвета до заката, сколько есть сил, но и на ночные стоянки грех жаловаться. Ни холода, ни дождя, и дичи вокруг столько, что только выбирай. Но и тут все складывалось наилучшим образом. Вкус у дамы аллер’Рипп, как оказалось, вполне соответствовал внешности, и арбалет, который она больше не прятала, бил без промаха. Жертвами ее метких выстрелов оказывались то кролики и куропатки, то гусь или утки, а раз под руку и вовсе попал молодой вепрь. Соответственно, и мяса в эти дни хватало и на завтрак, и на ужин, и днем перекусить «чем бог послал». Так и шли.

– Этого оленя ели еще живым… – Зрелище было не из приятных, но, чтобы смутить Ремта, требовалось что‑то позаковыристей, чем несколько обкусанная оленья туша.

– И не с голоду, – согласился ди Крей.

– Перекусили на бегу, – предположил Сюртук.

– Или ради спортивного интереса покусали…

– Ну, ты скажешь!

– Я скажу!

– А я – нет. Я промолчу.

– Вот и молчи.

– А если нас захотят?

– А если нет? – Виктор был само спокойствие.

– Думаете, это волки? – спросила Тина.

– Нет, – покачал головой Ремт, а дама Адель лишь взглянула коротко на тушу оленя и перевела взгляд дальше, на падальщиков, копошившихся метрах в двухстах впереди.

– Волки убивают ровно тех животных, которых хотят и могут съесть. – Чувствовалось, что знание Сандера почерпнуто из книг, а не из личного опыта, тем не менее, по‑видимому, он был прав.

– Там, у рощи, пожалуй, еще одна туша найдется, – задумчиво сказал ди Крей. – Так что ровным счетом – три. Но, возможно, и больше.

– Ну, и кто здесь так развлекается? – спросила Ада.

– Кандидатур три, – обернулся к ней Ремт, на лице которого блуждала обычная для него идиотская улыбка.

– Во‑первых, перепивший оборотень, – кивнул Виктор.

– Извините, вы сказали перепивший? – удивился Сандер.

– Да, такое случается.

– В смысле вина? Вы это имеете в виду? – Кажется, откровения проводников «зацепили» доктора юриспруденции не на шутку.

– Нет, откуда! – всплеснул руками Ремт. – Хотя кто его знает! Но мой напарник имел в виду кленовый сок.

– Кленовый сок? – Тина смотрела на Ремта широко открытыми глазами. – Из него сахар делают.

– У вас, – улыбнулся ди Крей. – В Але. Из скального клена. Это да. Но здесь растут совсем другие деревья, юноша. Пьяный клен дает сок, от которого обычный человек сходит с ума. Несколько кристалликов…

– Чинка!

– Да, – не без удивления согласился Виктор, а дама Адель выгнула бровь дугой. – Иногда кристаллы, выпаренные из сока пьяного клена, доходят и до обжитых земель, и их действительно называют «чинкой». Серьезный яд, как я слышал…

– Я… мне кто‑то, кажется, о нем рассказывал…

– Ну‑ну, возможно… Но оборотни именно этим соком и упиваются, в прямом и переносном смысле слова.

– Это раз, – напомнил Сандер, который, столкнувшись с очередной тайной Тины, снова почувствовал неуютное чувство в груди. – А два?

– Неупившийся оборотень, – улыбнулся Ремт. – На них, говорят, иногда находит.

– Ну, а три? – спросила Адель.

– Охотник, – сказал ди Крей, и от его голоса стало вдруг холодно, хотя жаркое летнее солнце и стояло в зените.

– Охотник, – кивнула Адель. –