Восстание безумных богов. Магия крови - Ник Перумов

– Не знать? Ты не знать?.. Идти Могильник – и не знать?! Ифрит твоя голова, чужанин!!! Могильник! Идти! Не знать!.. – И он вцепился в тюрбан, словно не в силах вынести чужую глупость.

Похоже, Веспа поразил его до глубины всей его простой души.

– Думай, чужанин! Быстрее! Могильник силы брать!.. – Ахмаль подскочил к торчащей из песка палке, похожей на рукоять какого-то оружия, пнул, подняв тучу песка. – Может, это? Нет? Тогда это? – Рукой, обмотанной плащом, он подцепил лежащий на песке диск светлого металла, весь покрытый незнакомыми письменами. – Нет? Другое? Думай!..

– Сейчас, погоди… – пробормотал Квинт, снова тряся головой. В ней звенело, словно туда налетело мошкары. – Сейчас… что же мне нужно…

Никакой подсказки, никакой мысли. Некто отправил его сюда… зачем? Вступить в бой с ифритом? Отыскать череп, в котором можно неплохо жить? Наблюдать бурю невероятной силы? Но для этого совсем не нужен Могильник…

А для чего он нужен? Где подсказка?

Квинт подпрыгнул, развязал свой мешок, валявшийся на песке, лихорадочно принялся перебирать вещи. Если в завещании Публия неведомым образом возникли имперские денарии, то, может, и еще что-нибудь там зародилось? То, что ему поможет?..

Вот и кожаный футляр – на песок летят монеты, пара кристаллов, кусок свернутого в трубочку пергамента. Нет, все, больше ничего; Квинт как следует потряс футляр, и еще раз потряс, чувствуя, как ускользает единственная нить к разгадке.

Денарии с профилем Цельса ему тут не помогут, кристаллы… ну разве что они, вдруг в них что-то вложено – хотя как тут волшебствовать, в таком-то месте? Если даже в пустыне его за обычный отпорный щит чуть ифрит не сожрал?..

Веспа подобрал монеты, кристаллы, ссыпал в футляр; смяв, подхватил пергамент – и вдруг, повинуясь наитию, расправил.

Да нет, это всего лишь завещание…

Завещание?..

По бледному фону бежали четкие черные буквы: «Audite… Congrega et obedire, fluere… Ardeat…»

– Ч-что это… – Пальцы выпустили пергамент, листок спланировал под ноги. Обряд обрядов? Призыв великих духов, слишком уж памятный Веспе?

Для чего это здесь и сейчас, в мире, где не осталось ни Орденов, ни их Хранителей?.. Впрочем… Веспа вчитывался в черные буквы, казавшиеся слишком четкими на сером пергаменте. Обряд Обрядов, оказавшийся в футляре вместо завещания, имел другой протокол и отличные от знакомых формулировки. Он не взывал к Хранителям. Он взывал… взывал…

К неведомому богу. Точнее, богам. К неведомым богам.

Сквозь немолчный комариный писк в ушах Квинту вновь почудился детский смешок. Словно над щенком, который, найдя миску с молоком, никак не может понять, как из нее лакают.

– Может, это, чужанин? Это?.. – Неутомимый Ахмаль все подтаскивал ближе какие-то артефакты, разбросанные кругом в немыслимых количествах, оружие и амулеты сгинувших богов.

Артефакты. Боги. Обряд обрядов.

И вдруг Веспа все понял. Глядя на растущую горку странных вещей и оружия – понял. И засмеялся чужим, напряженным смехом.

Ахмаль выронил тяжелую серебристую цепь с нечеловеческими черепами вместо некоторых звеньев, которую волоком тащил по песку, со страхом отшагнул назад. Мало ли, вдруг у чужака в голове помутилось?..

– Не бойся! – Квинт, отсмеявшись, покачал головой. – Просто я понял, для чего мы здесь. О, я понял!.. Благодарю за работу, достойный Ахмаль. – Он протянул проводнику кожаный футляр, где лежали денарии. – Все, что здесь, – твое. Взамен я прошу тебя о последней помощи. Подноси мне артефакты, все, какие найдешь. Да-да, так, как ты только что делал. Носи их, пока… словом, пока все не кончится. А потом можешь отправляться домой, и да будет легка твоя дорога.

Ахмаль спрятал футляр в складки одеяния, пробормотал что-то, что Квинт понял как «чужаки все ненормальные», а потом молча развернулся и потопал за следующим артефактом.

Что ж, Квинт Фабий Веспа, вот и пришел твой звездный час. Или закатный? Да какая разница! Ему уже никогда не увидеть Куртию и Корвус, не увидеть горделивые Пять Башен, белый купол Капитула, на который, кажется, он совсем недавно смотрел, въезжая в стольный град Константию. Что ж!.. Но в тех далях, куда вскоре отправился его душа, все они навсегда пребудут с ним, до конца времен, пока не истлеют сами боги.

Боги, которых ему зачем-то нужно вернуть из небытия.

Маг достал нож – и странным образом вновь ощутил себя на вершине башни над утренним морем, испятнанным белыми точками парусов. Соленый ветер как будто снова коснулся его лица – здесь, в пустыне, мертвой множество веков, на поле величайшей битвы, почти уничтожившей мир.

По этому протоколу ему не нужны были ни магические фигуры, ни амулеты. Только предметы, тварные проявления богов, пусть уснувших или куда-то пропавших, – и его собственная кровь.

Что ж, посмотрим, сработает ли.

Веспа вскинул руки, глядя на горку сверкающих предметов перед ним.

– Audite! Congrega et obedire!

Нож взлетел и оставил на левом запястью четкую черту, черную в здешнем мертвенном свете – совсем рядом с зажившим порезом.

– Fuere!

Горка артефактов окуталась призрачным светом, сила сдвинулась с места, повинуясь магии крови, песок зашевелился – и Веспа понял, что делает все правильно.

* * *

Рико, признаться, думал, что тут-то ему конец и придет, особенно когда Великий Темный принялся лупить по ним с Чернышом молниями. А потом еще и тварюги зубастые налетели! Рубаху на плече порвали, поцарапали – ладно совсем не сожрали, спасибо защитным чарам Твердыни!

Но натерпелся господин второй некромастер изрядно.

Да и потом, в Твердыне, пришлось передвигаться едва не ползком, от укрытия к укрытию – над головой что-то сверкало, взрывалось, проплывали светящиеся облака, от которых все волоски на теле вставали дыбом, пролетали какие-то бестии; в ход шла такая магия, что сама Госпожа бы, будь она здесь, позеленела от зависти! Раз мимо, громко топоча, пробежал отряд конструктов, в которых Рико не без гордости узнал изделия некромастерских. Нет, умели же делать при Гаттаре! До сих пор служат, не развалились, хоть и Госпожи с ее силой уже нет, и хозяева другие!

Однако Твердыня так сильно изменилась за последнее время и так разрушило ее столкновение с Великим Темным, что Рико никак не мог отыскать дорогу к жилым покоям; они с Чернышом брели через какие-то склады, мимо тянувшихся на высоте человеческого роста труб и конструктов – тех самых «пиявиц», перебирались через руины, спускались и поднимались по лестницам… Нигде ни души, все будто вымерло, только в небе сталкивались и взрывались чары, создать которые было не в силах человеческих. В какой-то момент ноги у Рико подкосились, и он опустился возле невысокой каменной стенки. Обнял своего пса.

– Черныш… Найди тут хоть еды, что ли, раз людей нет… Обидно,