Последняя Осень. В осаде - Сергей Савельев

Хелдора обдало жаром, земля вспучилась, ее склизкие комья разлетелись на десяток шагов окрест.

Когда дым рассеялся, Хелдор увидел свою старую знакомую.

- Ну привет. Давненько не виделись, -с некоторым удовлетворением посмотрел Хелдор на Гончую. Словно узнав старого товарища, она забила длинным, чешуйчатым хвостом. Адская тварь принюхалась к раненому, довольно заурчав.Гном закричал во всю мочь от боли и ужаса.

Нарастающий шум и отблески огня в стане врагов не остались без внимания в городе — неужели противник опять что-то задумал? Коменданты подняли по тревоге остальных караульных, часть из них незамедлительно отправились патрулировать стену, не забыв и о тех участках, что граничили с Лесом — мало ли на какую уловку был готов недруг.

У береговых укреплений тоже было неспокойно — общая лихорадка передалась и бойцам ополчения, дежурившим у берега — был послан отряд для того, чтобы проверить обрушившийся у реки участок стены.

Бойцы, еще не успевшие выспаться после ночного происшествия вновь были на своих местах. В это время со стороны реки вновь послышался плеск и шум воды. Рена нигде не было — ни на его посту, ни в бараках.

Еще несколько минут, и послышалось кряхтение и скрип досок. У сотника, который командовал пикинерами, преградившими один из проходов, возникло глупое желание послать на этот странный шум людей с факелами, но, одумавшись, он подал знак стрелкам на башнях. Арбалетчики послали в сторону реки рой горящих болтов, и когда огоньки чуть занялись, они осветили небольшое пространство вокруг себя.

- Твою же мать...- выругался сотник пикинеров. Найдите Рена, быстро! Ты, да, ты, бегом!

Огоньки осветили днища кораблей, выволоченных на берег. Сначала Арн-Дейлцы ощутили замешательство, однако потом, увы, все встало на свои места. Из-за высоких остовов кораблей, поняв, что о их присутствии знают, северяне начали воинственно колотить оружием о щиты.

Морские разбойники после второго обидного поражения далеко не отступили — быть может, так и остались дрейфовать на своих драккарах. Едва их вперед смотрящие заметили движение и суматоху в городе, они предприняли единственное верное, хоть и рискованное решение — преодолев водную преграду на веслах, они, не останавливаясь, загнали корабли на черный от углей и сажи берег а затем, покинув их, перевернули и развернули днищами к осажденным. Северяне проделали этот маневр за считанные минуты — как будто бы не впервой.

Теперь они были недосягаемы для стрел, снаряды баллист застревали в обшивке — тем более что стрельбу защитники открыли наудачу, ориентируясь лишь на уже потухающие огоньки.

Укрепления, хоть и такие необычные, давали северянам преимущество, и атаковать их в лоб тоже было крайне рискованно.

Ополченцам, скрипя зубами, пришлось укреплять еще оставшиеся у них рубежи — ведь если северяне вновь атакуют, к ним без особых приключений присоединятся и рейдеры, наверняка оставшиеся по ту сторону реки.

Положение становилось все более шатким — однако в стане врага и знать не знали о дерзком маневре наемников — судя по доносившимся крикам, у них были более серьезные проблемы. А что могло бы быть тому причиной — оставалось только гадать.

Гончей было все ново в этом мире... Холодный воздух противно щекотал ноздри. Земля была странно мягкой и податливой, при каждом прыжке когти неизбежно вязли в ней.

Но это были всего лишь легкие неудобства — здесь можно было УБИВАТЬ, жестоко, кроваво. Низкорослые, мягкие — те скорлупки, что были надеты на некоторых из них, и рядом не стояли с той врожденной броней, что имели демоны и бесы. В родном мире она убивала и более достойных противников— жертвы бестолково бегали, сталкивались, будучи не в силах противопоставить ей ничего в ответ. Ей, и ее Повелителю.

Хуунре сохранил ей жизнь тогда, на каменистой дороге, после чего она одержала многим больше побед, чем могла бы сделать это в одиночку. Сейчас она подчинилась ему, он сжимал ее сильными ногами, правя, куда ей идти. Она не понимала в этом смысла, ведь все, кроме местных лохматых существ были врагами, можно было двигаться в любую сторону... Но гончая знала, что Хозяин может сделать больно — многим больнее, случайные раны от напуганных противников почти мгновенно затягивались, не оставляя и следа.

Хозяин рубил направо и налево, держась за ее холку. Редкие удары отскакивали от той скорлупы, что он надел на себя сам. Значит, против существ этого мира такая защита чего-то да стоила.

Противникам не было числа, они убивали дюжины, целые дюжины этих неизвестных ей существ. Хозяин довольно рычал, убивая очередного противника, а гончая вторила ему — в конце концов, они слились в едином кровавом экстазе, и казалось, что весь это мир весь был утоплен в крови.

Наконец, когда и гончая, и Хуунре, оба забрызганные вражьей кровью, добрались до центра обиталища их врагов, он заставил ее прыгнуть на одно из убежищ, сделанных из мягкого, легко рвущегося материала. Оно не отличалось от остальных, разве что было больше, но судя по азарту, передающемуся от Хозяина, подмять ее под себя было очень важно.

Когда выяснилось, что в жилище никто не прятался, Хуунре взвыл от досады, и его настроение мгновенно передалось гончей — она стала разрывать когтями тонкий, податливый материал, вертясь волчком.

Вдруг Хозяин пришпорил ее, что было сил, призывая к повиновению. Она встала, как вкопанная, ожидая команды.

Жертвы, доселе, разбегающиеся, останавливались, оборачиваясь и