Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

«Это она говорит для того, чтобы слышали все соседи, — со вздохом подумал он. — Развод я получу, но на это уйдет время. Ничто уже не помешает мне, я должен быть свободен!»

Когда Сандер ушел, Хедвига, хрипло крича, опустилась на пол, словно ноги не держали ее. Она сидела и всхлипывала.

— Я ведь люблю тебя, Сандер, неужели ты не понимаешь? — бормотала она. — Но все эти годы мы оставались чужими, я не могла найти к тебе подхода. Я никогда не говорила тебе, как я люблю тебя, потому что иначе бы ты стал командовать мной, а я этого не хотела. Любящая сторона всегда остается в проигрыше. А теперь уже поздно. Слишком поздно проявлять смирение!

Полуослепшая от слез, она шарила рукой по столу в поисках стакана с вином. Рука ее наткнулась на него, он свалился на пол и разбился.

Это немного встряхнуло ее. Некоторое время она сидела на полу и смотрела на осколки широко открытыми глазами. Потом встала и подошла к зеркалу.

Дрожащими пальцами она провела по лицу, пощупала свою кожу.

— О, Господи, как я выгляжу! — с ужасом прошептала она, имея в виду отнюдь не следы слез. Теперь она взглянула на себя глазами Сандера и всех остальных. — О, Господи, — снова прошептала она.

В этот день она потеряла слишком много. Пройдя мимо осколков, не глядя на графин с шерри, она поплелась беспомощно в спальню и повалилась на кровать. Долго лежала, глядя в потолок. Она не была пьяна, во всяком случае, была пьяна не больше обычного. Но она была совершенно сражена тем, что должна была уже понять давно: что она выбрала в жизни неправильный путь.

Через два дня Сандер Бринк прибыл в Липовую аллею.

Это Бенедикте настояла на том, чтобы он приехал немедленно. У него самого были сомнения на этот счет, ему хотелось сначала уладить дело с разводом, чтобы не повредить репутации Бенедикте и Андре.

Но Бенедикте уже рассказала всем о Сандере, и он был тепло принят у нее в доме. Ее отец Хеннинг встречался с ним однажды много лет назад, поскольку их отцы были хорошими приятелями. Сандер познакомился с женой Хеннинга, Агнетой, которая не была матерью Бенедикте. Он познакомился также с дочерью Ульвара и Агнеты, Ваньей, ослепительно красивой девушкой с совершенно удивительным характером. «Что таится в этой девушке?» — было его первой мыслью.

Но больше всего времени он проводил с Андре. Мальчик сразу заметил, что их новый гость проявляет к нему особый интерес, и они очень быстро подружились. Он питал к Сандеру безграничное доверие.

— Он для меня как отец, — однажды сказал Андре, собираясь в школу.

— Он и есть твой отец, — спокойно ответила Бенедикте, надевая мальчику рукавицы. — Твой настоящий отец, который вернулся назад. Дело в том, что я не знала, где он находится. Но теперь мы снова нашли друг друга, и мы поженимся, как только у нас появится такая возможность. А теперь отправляйся в школу, а то опоздаешь!

В этот день Андре размышлял о многом. Он молчал на всех уроках, не слыша вопросов учительницы, а потом медленно потащился домой.

Сандер, не знавший о том, что Бенедикте рассказала ему обо всем, уже ждал его возле липовых деревьев, воздевших свои черные, обнаженные ветви к серому зимнему небу. Сандер увидел, как мальчик сначала замедлил шаг, а потом и совсем остановился.

Сандер остался стоять на том же месте.

Потом Андре снова пошел, на этот раз более решительным шагом. И когда он подошел уже совсем близко, Сандер протянул ему руку и тоже шагнул вперед, предоставив мальчику самому решить, что делать дальше.

Андре подошел так близко, что Сандер увидел его заплаканные глаза. Красивое лицо Андре несло на себе печать беспокойства. Однако Андре тоже протянул ему руку, и Сандер взял ее. Они не сказали друг другу ни слова. Держась за руки, они вошли в дом и уединились, чтобы поговорить.

Бенедикте, наблюдавшая за ними из кухонного окна, вздохнула и вытерла глаза. А потом снова принялась чистить на ужин картошку.

14

— Послушай, Кристоффер, — сказал главный врач. — Долго ты еще будешь держать в больнице свою новоиспеченную жену? Не пора ли освободить место для новых пациентов?

От его слов Кристоффер вздрогнул так, что у него из рук выскользнул кусок мыла. Они стояли рядом и мылись после долгой и тяжелой операции.

— Я и сам уже думал об этом, — торопливо ответил он. — Фактически, я думал выписать ее уже сегодня.

— Прекрасно. Она поправилась, кости ее стали обрастать мясом, на щеках появился румянец. Бессмысленно держать ее здесь дальше.

«Только я не знаю, что мне делать с ней, — в отчаянии думал Кристоффер. — Взять ее в мою тесную квартирку, где мы будем наступать друг другу на ноги? Где она будет спать?» Но вслух он ничего об этом не сказал, он только кивнул и обещал все уладить.

До этого он говорил Марит, что ее нельзя пока выписывать, что ей, прежде чем снова окунаться в жизнь, следует немного окрепнуть. И она соглашалась с ним, веря каждому его слову. Но так не могло длиться бесконечно, теперь ей нужно было выписываться.

Они говорили о многом, но никогда не затрагивали больную тему, никогда не говорили об их странном браке. Кристоффер много рассказывал ей о своем доме в Аскере, о своих родителях и своем роде. Марит восхищенно слушала его с неизменной улыбкой на губах, лишь иногда спрашивая, как следует вести себя в том или ином случае. У нее была огромная тяга к знаниям. Особенно она беспокоилась об одежде. У нее были просто лохмотья. Кристоффер попросил молоденькую медсестру купить для Марит белье и пару платьев, плащ и прочие вещи. Он дал медсестре порядочную сумму денег, и вместе с другой молодой медсестрой они пошли в город и сделали удачные покупки. Им было очень приятно потом примерить все это на Марит, которая была просто в восхищении от полученных подарков.

Кристоффер уже послал запрос в другую больницу. Ему хотелось устроиться в Драммене, расположенном совсем недалеко от его дома.

И очень скоро пришел ответ: его приглашали туда, им позарез нужен был хирург.

Это письмо пришло в тот же день, когда он выписал из больницы Марит. Он пошел к главному врачу и объяснил ему свое положение, которое было