Сказка из Ленинградской коммуналки - Ася Логинова

– Дамы и господа, прошу на пятый этаж! – торжественно проговорил Паша в сторону последних парт и, подхватив свой рюкзак, весело пошёл к выходу из кабинета.

– Наконец-то, – устало выдохнула Варя и вприпрыжку побежала за Кудрявицким.

                                    * * *

В любом общеобразовательном учреждении у учеников есть цель – сбежать от уроков как можно дальше. Но есть и второе, не менее искреннее желание – не получить по шапке от родителей. Поэтому ученики могут избавиться от бесконечного учения и силы познания только на коротких пятнадцатиминутных переменах. В горячо любимой тридцать седьмой школе, ученики усердно стараются не попадаться учителям на глаза в драгоценные минуты отдыха, а получается у них это только на неприметной лестнице, ведущей прямиком на чердак.

– Серый, ты отсюда не уходил со вчерашнего дня, что ли? – весело произнёс Паша, поднимаясь ближе к знакомому из параллельного класса.

– Напугали, – раздражённо сказал Серёжа и, пожав руку Кудрявицкого, кинул недобрый взгляд на туфли Ховроши. – Варя, ты издеваешься? Я уже по звуку подумал – Валерьевна поднимается.

– Не переживай, Серый, если ты думаешь, что Ховроша проткнёт тебе глотку этим каблуком, то ты ошибаешься, – усмехнулся Романов и тут же, получив подзатыльник от Вари, присел на одну из ступенек.

– Это за неё сделаю я, – улыбнулась Юлиана, невесомо поцеловав подругу в макушку. Надо же, впервые за сорок с лишним минут Лёня увидел искреннюю, даже тёплую улыбку новой знакомой. Холод с её лица ушёл лишь ненадолго: сев на корточки и опёршись о перила бирюзово-больничного цвета, девушка вновь приобрела каменный взгляд.

– Ой, Юлёк, жвачка есть? – резко придвинулся к девушке Серёжа.

– Вчера закончились, – пожала плечами Вяземская, туже затягивая бантик на шнурках кроссовок.

– Бери, – отозвался Паша, протягивая Серому упаковку мятных конфет.

– Новенький, ты что застыл? – спросила Варя, внимательно разглядывая нашего петербуржца. Действительно, Лёня стоял как вкопанный на четвёртой ступеньке и внимательно созерцал местную идиллию.

– Засыпаю на ходу, к часовому поясу привыкнуть не могу, – назвал первую попавшуюся причину Красавцев и, поднявшись, встал рядом с Юлей.

– С нами в хоккей сегодня играть пойдёшь? – неожиданно поинтересовался Кудрявицкий. То ли его раззадорил повышенный интерес новенького к Вяземской, то ли Паша, услышав слова «Питер, район Васьки», признал в Лёне свояка – не знаю. Не вижу точной причины, почему он решил протянуть руку мира со своего барского плеча.

– Не, спасибо, я футболист, – отмахнулся Лёнька, на что получил удивлённый взгляд откуда-то снизу. Опустив голову, парень увидел медово-карие глаза, полные призрения и непонимания. – Что?

– Через месяц поговорим, – хмыкнула Юля, рассматривая свои потрескавшиеся ногти. – Юра, дай воды.

– Народ, а все же помнят, что у меня родаки на выходные свалили? – сказал Юра, быстро достав из рюкзака бутылку и передав её Вяземской. – Приглашены все, даже ты, Ховроша.

– А во сколько собираемся-то? – задал резонный вопрос Паша, нагло отобрав возможность у Вари вылить весь свой гнев на Юру.

– Часов в пять завтра, – отозвался Романов, вальяжно развалившись на ступеньке.

– Тише вы будьте, – пренебрежительно отозвался Серёжа, опасливо поглядывая через перила на лестничный проход.

– Спокойней будь, никому ты не сдался, – фыркнула Вяземская и закашлялась, сделав первый глоток из бутылки Романова.

– Нормально? – ни то чтобы заботливо, а скорее из вежливости, как и всегда, спросил Паша. Получив утвердительный кивок, парень успокоился и вовсе развернулся в сторону Юры, спрашивая что-то вполголоса у друга.

– Да-да, всё будет, – согласно кивнул Романов, которому резко, практически в голову, прилетела его пластиковая бутылка. – Вяземская, ты совсем поехала?

– Ты что не сказал, что она газированная, индюк? Я чуть коньки не отбросила, – прикрикнула, а скорее, прохрипела Юля и попыталась встать с корточек. Попытка не увенчалась успехом: девушка чуть не съехала по лестнице на пятой точке, если бы не успевший вовремя подхватить её Лёня. Правильно парень делает, ему надо стать красавцем на белом коне, коли до принца на чёрном Аурусе недотягивает. Вяземская этой попытки не оценила, поднялась на ноги и, избавившись от цепкой хватки спасителя, побежала по ступенькам вниз. – Про выходные на уроке поговорим.

– Тише ты, – цыкнул Серёжа, вновь вернув свою голову на наблюдательный пункт между перил.

– А куда она? – спросил Красавцев, которому единственному было здесь дело до сбежавшей девушки. Пускай интересовала она его исключительно в меркантильном контексте, но на фоне неозабоченных друзей, он вновь смотрелся героем.

– Это норма, привыкнешь, – сказала Варя и отвлеклась хотя бы на секунду от своего Романова.

– Она просто истеричка, – хмыкнул Серый, словив на себе неодобрительный взгляд Красавцева. Нет, ему ни в коем случае не понравилась Юля, её характер показался Лёне более чем несносным, пускай и внешность привлекательна, но ему-то сейчас не до этого. Парня искренне удивили друзья Юли, которые вроде бы и были вместе, но держались раздельно, каждый сам за себя. – Че ты так смотришь, братик? Понравилась она тебе, что ли?

– Безумно, – то ли с усмешкой, то ли с улыбкой сказал Лёня и, развернувшись, последовал вниз по маршруту Вяземской.

– Ой, как побежал за ней, – проговорил Серёжа со своего места. – Не ревнуешь, Пашка?

– А что мне ревновать? Мы с ней друзья, и не больше, – лишь отмахнулся Кудрявицкий, в ответ услышав смешки друзей. – Ой да идите вы.

– Ты сам иди, – ответил ему Серый, по-видимому, выпив зелье храбрости. Паша, в свою очередь, непонимающе вскинул брови, мысленно рассуждая о способах повешения сие вольного холопа. Осознав всю прискорбность своего положения, Серго быстро ретировался: – Ты сам иди сюда, посмотри, Павлуш.

Кудрявицкий преодолел расстояние и, перегнувшись через перила, наблюдал чудную картину: Юля и Лёня мило разговаривали, буквально нос к носу. Пашу, на его удивление, это всё очень задело. Девушку он знал с пелёнок, выросли они практически под одной крышей, да и тёплые отношения между родителями имелись. Отцы уже давно распланировали будущую жизнь деток и их свадьбу на берегах Чёрного моря. Ладно, Паша. Паша – умный. Он понимает, что, если хочешь управлять папиным бизнесом, надо вершителю своей судьбы угождать. А Юле-то по боку, она всегда самостоятельная была, есть и будет. Девушка будто бы почувствовала мысли Паши о тленности купюр и подняла голову вверх.

Юля хитро улыбается, заметив такой резкий интерес Кудрявицкого, берёт Лёню за руку и уводит его вниз по лестнице. Делает она это слишком быстро, неожиданно и, самое главное, назло. Конечно, самодовольному Красавцеву это невдомёк, ему бы только эго своё понежить: вот я какой замечательный, смог девчонку покорить пирожками из буфета. К слову, хлебобулочные изделия являются более несуществующими и мифическими, чем Колобок в вашем сознании. Вернёмся на несколько минут назад.

Красавцев спешно стал оглядывать лестничный пролёт в поиске Вяземской, но та будто бы провалилась под землю. Услышав внутренние мольбы Лёньки, девушка высунулась из двери, закрывающей четвёртый этаж.

– Преследовать людей нехорошо, Красавец, – сказала Юля, внимательно оглядев его с ног до головы, и, не найдя ничего привлекательного для себя, она устало вздохнула.

– Да я просто шёл, – хмыкнул блондин, на что получил недоверчивый взгляд девушки. – Я хотел спросить, где находится столовая?

– Проголодался, Красавец? – состроила Юля милую мордашку, никак не подходящую к воинственным сибирским чертам лица. – А поинтересоваться у четверых людей на чердаке не судьба?

– Просто с тобой сильно время захотел провести, – произнёс Лёня и, чтобы увеличить недопонимание в глазах Вяземской, наклонился к ней вплотную. – Не будь злюкой, утоли мою жажду общения.

– Знаешь что, – начала говорить Юля, но осеклась, почувствовав на себе пристальный взгляд. Девушка подняла голову наверх и увидела Кудрявицкого. – Ну давай поиграем, Паш.

– Что? – недопонял прошёптанную фразу Красавцев, а потом ещё больше впал в шоковое состояние от того, что Вяземская взяла его за руку и потащила вниз.

– Пошли в твою столовую, говорю, – ответила Юля, перескакивая через несколько ступенек. Лёне не приходилось