Обрекающие на жизнь - Анастасия Парфенова

— Ничего, — пауза. — Просто… там, в детских покоях, я как-то не осознавала, что вы на самом деле настолько Очень Важные Персоны.

Оп-па. Так, напрягаем память: были ли у меня когда-нибудь проблемы с тем, чтобы начать воспринимать свою мать как госпожу-власть-и-могущество? Да нет. Я просто по-другому начала воспринимать и власть, и могущество. Но не маму.

Аррек красиво заломил бровь.

— Вы разбиваете мне сердце, о прекраснейшая леди! Неужели на сем благородном челе, — он помахал рукой перед собственной нахальной физиономией, — не написано большими буквами, сколь Важной Персоной я являюсь?

Лейруору согнулась, пытаясь сдержать приступ смеха, и над её головой мы с Арреком обменялись обеспокоенными взглядами.

— Лейр… — я несколько растерянно покрутила в руках вилку, — тебя же столько лет готовили к тому, чтобы быть моей Наследницей. Только не говори, что ты не понимала, что означает этот титул!

— Да нет, понимала… Но понимать — это одно. А вот почувствовать на своей шкуре — совсем другое.

Что-то начало проясняться.

— И… какие у тебя есть на сей счёт мысли?

Она подняла голову, в фиалковых глазах не было ничего юного. Ничего хрупкого, или неуверенного, или мятущегося. Вспышка сен-образов, многие из которых я так и не поняла.

— Я бы многое делала по-другому. Как мне кажется — лучше.

Аррек сцепил зубы, посылая мне предупреждающий образ, слишком личный, чтобы его мог перехватить даже такой вундеркинд, как Лейруору. Игнорирую.

— Разумеется. Ты рождена, чтобы быть Хранительницей. Я же — всего лишь регент. И достаточно бездарный к тому же.

По крайней мере, у них обоих хватило честности не возникать тут с пламенными возражениями.

Молчание. Слишком многое оставалось недосказанным. Слишком много смыслов и подсмыслов витало в воздухе, холодными призрачными прикосновениями леденя наши мысли.

Я старательно резала ножом что-то на своей тарелке.

Некоторые слова в этом доме никогда не будут произнесены вслух. Бесчисленные вопросы никогда не будут заданы. «Как ты себя чувствуешь?» — вполне нормальная, нейтральная фраза, в этой семье являвшая собой никем не признанное, но тщательно исполняемое табу.

Я действительно была лишь регентом. Регентом, основным достоинством которого была смертность. Я должна была править до тех пор, пока не подрастёт юная наследница великой династии Уору, а затем — уйти, уступить место. И сделать это можно было лишь одним способом. Никогда не думала, что мне это на самом деле удастся. День, когда Лейруору с блеском выдержала окончательные испытания на эмоциональную, интеллектуальную и физическую зрелость, был, должно быть, одним из самых счастливых в моей жизни. Я выдержала. Справилась. Выстрадала. Я продержалась все эти годы, пока истинная владычица не способна была взять власть в свои руки, и я удержала от падения Эль. Долг перед моим народом выполнен, теперь можно считать себя свободной. Ночью, когда утихла пьяная эйфория и пришло наконец осознание, я заплакала. Рыдала в объятиях непривычно молчаливого Аррека, рыдала от счастья и облегчения. Смогла. Победила. Выстояла.

Теперь можно было наконец умереть.

Но смерть не шла. Каждое утро, открывая глаза, я вслушивалась в глубины собственного организма. Уже? Ещё нет. Каждое утро я читала вопрос в глазах цвета серой стали. Ты со мной, малыш? Да, кажется. Пока что. Каждое утро, встречая кого-нибудь из своих советников или просто случайных прохожих, я слышала немое удивление. Хранительница? Да. Всё ещё.

«Как ты себя чувствуешь?» Этот вопрос мне не задавал никто. Но с каждым прошедшим днём он всё более ощутимо витал в воздухе. И сегодня, когда моя приёмная дочь вошла в столовую, я увидела его в глубине фиалково-синих озёр, называвшихся её глазами.

Сказать, что теперь вопрос не имеет значения? Она и сама отлично знает.

За всей этой подковёрной вознёй стояло гораздо больше, нежели жизнь одной отдельно взятой эль-леди. Лейри была создана, чтобы стать Хранительницей. Она, наследница генетической линии Уору с одной стороны и великого лорда Зимнего — с другой, идеально подходила для задачи, которую я смогла временно решать лишь ценой запредельного напряжения. Лейруору была лучше, компетентней, сильнее. Я, воспитывающая её с раннего детства, не могла постичь и малой части того, чем обладало это невероятное сребровласое существо. Она должна была принять на себя титул, и чем скорее это случится, тем лучше для всего нашего народа. Даже Эль начала проявлять признаки нетерпения, а это что-то да значит.

Все понимали всё. Кроме Аррека. И только его упрямый отказ признавать очевидное и удерживал меня среди живых. До вчерашнего дня.

Сии соображения, как, впрочем, и многие другие, и стояли за нашими невинными, на первый взгляд, фразами и шуточками. Смысл, скрывающийся за смыслом, столь знакомый всем троим, что его даже не пытались сформулировать в сен-образы. Мы, сообщество чуждых друг другу существ, по воле Ауте оказались одной семьёй, обитали в какой-то своей действительности, не зная которой, нечего было и думать уловить скрытое значение легкомысленных и ничего не значащих, казалось бы, замечаний.

Я скрупулёзно подцепила вилкой последний кусочек и отправила его в рот. Потянулась за десертом.

— Арр-лорд, передайте, пожалуйста, сок.

— Конечно, Лейри. Держи. Антея, хочешь немного?

— Да, пожалуйста.

— О Лейри, рекомендую вон те пирожные… Кстати, как поживают свободные молодые эль-лорды, опьяневшими мухами увивавшиеся вокруг в последний раз когда я тебя видел?

— Неужели вы думаете, что я настолько неинтересна, что могу заинтриговать только молодых и только свободных?

— Не обращай внимания, девочка. Я просто ослеплён культурными стереотипами. И всё же?

— Я в процессе поиска.

— Как глубокомысленно! И на какой же стадии сего процесса ты сейчас находишься?

— На стадии тщательного и всестороннего исследования.

— Вот как! И каковы же выводы?

— До выводов ещё не дошло.

— О?

— Я всё ещё накапливаю статистический материал.

— !!!

— Что с тобой, любимый, ты подавился? Аррек?

— Похлопай его по спине! Выпейте воды, арр-лорд.

— Я… в порядке.

— Кажется, это называется «культурный шок».

— После стольких лет на Эль-онн? Ты шутишь!

— Арры всегда отличались удивительной твердолобостью. Особенно в вопросах своего средневекового подхода к брачным отношениям.

— Бедняга!

— Меня надо жалеть, а не его!..

— Так кому же повезло попасть в твою статистическую выборку, дорогая?

— Ну-у…

Мы заполняли пустоту весёлой болтовнёй. Однако я не могла не сопоставлять те имена, что называла Лейруору, с политическими группировками и хитросплетениями и не могла не поражаться, сколь многого она успела достигнуть. Слова «рождена для власти» даже приблизительно не отражали сути этого странного создания.