Надежда тебя не покинет - Ольга Шах

Я быстро проскользнула внутрь и застыла в своём излюбленном месте — в углу, рядом с раскидистым фикусом. Несмотря на то, что упасть, споткнувшись о моё тело, физически невозможно, я предпочитаю исключать возможности чего-то подобного.

Главный врач кашлянул, окинул острым взглядом собравшихся, и торжественным тоном начал:

— Уважаемые коллеги, хотел бы вас поблагодарить за своевременное оперативное вмешательство, благодаря которому вчера удалось спасти жизнь человека.

— Точно, — ехидным шёпотом подхихикнул глава АРО, интимно наклонившись к нежному ушку своей заместительницы, — в том случае, если бы первоначальный диагноз не подтвердился, из главнюка такое бы полезло, мало бы никому не показалось… во всяком случае, был определённый риск в следующие пять лет проводить время в тюремной робе, — после чего тихонько затянул: — Голуби над зоной пролетали… это я так, чтобы не расслабляться.

Возразить на это было нечего, так что я просто согласно кивнула головой. На мой взгляд, риск был вполне оправдан, ведь на кону стояла жизни человека. Возможно, так думал и Павел Иванович, потому что молчал, набычившись, и исподлобья смотрел на главврача. Который тут же прекратил радостно щериться и деловито добавил, что пациента мы, разумеется, никуда не денем, а затем со злорадной радостью добавил, что в дальнейшем это уже будут проблемы страховой, а не наши.

Далее планёрка двигалась по накатанной, обсуждали текущих пациентов и графики предстоящих плановых операций, сотрудники заметно расслабились, но нервно сжатые губы и косые взгляды Михаила Ашотовича в сторону нашего героя-хирурга не давали мне покоя. Наконец, планёрка была закончена, главный отпустил коллег плавным мановением руки, только заметил, как бы вскользь:

— Павел Иванович, дорогой, задержись на пару минут! Разговор к тебе имеется.

Я сделала уши топориком и тоже решила остаться. К моему удивлению, медсестра Леночка также не сдвинулась с места и имела самый решительный, хоть и немного смущённый вид.

— Говорят, у нас тут чудеса творятся. Люди голоса слышат, вроде как божественные. Потому как голоса те болезни выявлять умеют и нам, простым смертным, руководства к действию дают. Это хорошо ещё, что голоса эти, — последнее главный врач произнёс с придыханием и уважительно приложив руку к сердцу, — медицинское образование имеют и явный опыт работы клиническим врачом, иначе проблем не оберёшься. Велят они нам лечить аденому простаты, а пациент — женщина. Могут быть проблемы…

Михаил Ашотович выглядел максимально собранным и деловито посматривал вокруг, словно на самом деле рассматривал возможность лечить пациентов с помощью видений и потусторонних голосов.

— Это не ко мне, — скривился Павел Иванович и злобно зыркнул на свою зазнобу, с отсутствующим видом стоявшую неподалёку. — Это Иисус у нас лечил наложением рук и поднимал из мёртвых, мне до такого мастерства далеко. Если вы о вчерашней операции, то диагноз Надежды подтвердился. Да что я говорю, вы же сами мне сегодня объявляли благодарность!

Главный вздохнул и задумчиво скрестил пальцы:

— Объявлял. Устную. А теперь спрашиваю: давно ли тебе слышится Наденька? Кто она сама будет? Откуда?

— Так близко мы с ней не знакомы, — неожиданно засмущался наш местный ловелас, но тут же поправился, заставив Леночку гневливо заалеть щёчками: — Впрочем, я надеюсь, что у меня ещё выпадет такой шанс.

— Угу, выпадет, — совсем уж озабоченно согласился главный. — Отдохнуть выпадет шанс. Выспись, да вот хоть с Леночкой, сходи куда-нибудь… с ней же… а работа, она никуда не убежит. Считай, что эту недельку ты… в отпуске. И божье провидение твоё, Наденька, тоже пусть отдохнёт. А то сам посуди — легко ли быть богом?

Глава 14. Привидение или полтергейст?

Глава 14. Привидение или полтергейст?

— Намекаешь, что у меня кукуха улетела? — как-то нехорошо прищурился обычно весёлый Павел Иванович и бросил ненавидящий взгляд в сторону своей подружки, после чего резво покинул кабинет, крикнув напоследок, что он крайне сожалеет о том, что их отношения с Леночкой закончились на такой печальной ноте.

— А заявление? На отпуск? Я писать за тебя должен? — проорал вдогонку главный врач, подбежав к двери и резко распахнув её. — А, чёрт с тобой! Всё равно работать некому, так хоть проспись, как следует, и чтобы про Наденьку я от тебя больше не слышал!

Павел Иванович, не оборачиваясь лицом к начальству, сделал рукой неприличный жест и послал воздушный поцелуй, показывая тем самым своё отношение к словам любимого руководства.

— Это он меня сейчас, типа, бросил, что ли, Михаил Ашотович? — ошарашенно посмотрела на главного Леночка и её глаза наполнились слезами обиды и недоумения. — После всего, что я для него сделала? — теперь возле двери раздавались полузадушенные всхлипы и я попятилась к стене, собираясь пройти сквозь неё. Хоть и не слишком люблю такое перемещение, но слушать рыдания оставленной возлюбленной мне нравится куда меньше.

— Сделала? — голос главного сочился ядом. — Вообще-то ты наябедничала, что один из наших сотрудников слышит посторонние голоса, которые ставят диагнозы пациентам и заставляют проводить экстренные операции. Мол, он ходит и всё Наденьку какую-то невидимую зовёт. А это, как ни крути, похоже на клинику, понимать же надо. И как я его такого, — тут Михаил Ашотович выразительно покрутил пальцем у виска, — к больным допускать буду? А что, если он возьмёт скальпель и решит поискать аденому простаты у бабки Лианозовой? И хорошо, если у неё, а если у какого-нибудь нужного члена общества? То-то и оно! Так что пусть отдохнёт, а потом уж, с новыми силами… — затем главный окинул медсестру каким-то очень уж сочувствующим взглядом и добавил: — И это… насчёт вас: ты же не думала, что эти отношения продлятся сколько-нибудь долго? Ты же знаешь — у нас в коллективе бывших подружек Павла примерно столько же, сколько и будущих.

— Это уж не вам решать! И вообще развели тут… дом терпимости, — откликнулась Леночка и шумно вздохнула, сдерживая рвущиеся наружу рыдания.

М-да… в чём-то Леночка была права — с попустительства Михаила Ашотовича в коллективе процветает расхлябанность и свободные нравы. Я немного покраснела, когда подумала о этих самых нравах — ужас же, на самом-то деле! Фу и пакость! Сплошное бесстыдство. Я прикрыла глаза и засмущалась. Хоть, и обещала себе изменить своё устаревшее и ханжеское мировоззрение, но пока вот не собралась ещё.

— Да не поехала у него крыша! — меж тем, злобно утирая слёзы и искоса посматривая на шефа, буркнула Леночка. — Я же не так вам сказала. Просто он выглядел, будто на самом деле слышит голос и тот подсказывает ему, что делать.

— Угу, — рассеянно отозвался главный,