Саламандра - Полевка

его хватало, это крутить головой и смотреть, как другие люди убивают друг друга. В голове до сих пор было пусто, как в барабане, и только тревога за Бэла заставляла двигаться и принимать решения. А иначе он бы просто стоял посреди побоища и хлопал глазами. Почему? Он ведь никогда не избегал драк и не боялся крови, но оказавшись посреди боя, позабыл обо всем.

Бэл вздохнул и открыл глаза, у него изо рта показался кровавый пузырь, как от жвачки, и сгусток крови стек по щеке. Лекс подъехал ближе и развернул его голову набок, чтобы он не захлебнулся своей кровью. Гостиница показалась впереди из высокой травы на повороте. Кто-то из слуг вышел на дорогу и, увидев возвращающихся гостей, перемазанных в крови, бросился с криком в гостиницу. Вскоре во дворе собралось много народу. Тургул, сыто улыбаясь, рассказал, что на караван напали разбойники, а он со своими людьми пришел им на помощь. Хозяин гостиницы перепугано причитал и с опаской смотрел в лес, как будто опасаясь, что разбойники выскочат из него прямо на гостиницу.

Лекс потребовал прежний номер и горячей воды. Носилки с Бэлом осторожно подняли в номер, и Лекс принялся отмачивать в воде пропитанные кровью и местами подсохшие бинты и окровавленную одежду. Мэл принес мази и расположился рядом, помогая рыжику. Тунику Бэла и самодельные бинты разрезали, чтобы сильно не беспокоить раненого. На удивление, кровь из раны уже не шла и не было страшных свистящих звуков, что испугали Лекса тогда в лесу. Мэл помог покрыть все мазью и перебинтовать по-новому, свежими бинтами, нарванными из туники, которая только что была носилками.

— Э, господин хороший, рабам нечего делать в чистых комнатах, — хозяин гостиницы вытирал руки о фартук, — давайте, ваши люди его перенесут в стойло к ящерам, где рабам самое место.

— Они вольные люди, — Лекс желчно раздул ноздри, — я обещал им вольную, когда мы вернемся, у них на ошейниках даже печатей нет, — Лекс снял с шеи Бэла ошейник и махнул на Мэла и остальных, — снять ошейники. Вы свою вольную уже заслужили. Мой человек — вольный человек, и я плачу за этот номер, так что вон отсюда со своими советами.

— Э, — Тургул отпихнул от двери хозяина и закрыл дверь, — и что теперь делать будем? Ждать, пока он выздоровеет?

— Для начала иди помойся и переоденься, видеть твою рожу в крови радости мало. Пока ты там воевал, он меня собой закрыл. Эта стрела мой доспех пробила бы, как лист папируса.

— Он делал свою работу, а я свою, — разозлился центурион, — если бы мы все в кусты ломанулись, то нас бы там и перебили. Надо было отвлечь их на себя. Вот я это и сделал!

— Прости, — Лекс прикусил губу, — прости, я, наверное, не прав, я так вообще растерялся.

— Ну что ты маленький, — Тургул похлопал рыжика по платку на голове, — ты же младший, от тебя никто и не ждет, что ты махать кинжалом начнешь. Хотя, как я посмотрю, младшие младшим рознь, — Тургул с уважением посмотрел на замершую троицу, — ладно, я пойду купаться и закажу еще номер для «вольных людей».

Тургул ехидно ухмыльнулся и, подхватив свою котомку со сменной одеждой, отправился на улицу. Вскоре Лекс услышал, как кто-то фыркает под окном. Подойдя и осторожно выглянув, он увидел голого центуриона, который плескался у бочки с водой и время от времени тер себя пучком травы, чтобы отмочить присохшую кровь.

— Кто-то должен остаться с Бэлом, — Лекс обвел взглядом замерших друзей, — я не верю хозяину гостиницы, мне кажется, что как только мы уедем, он или убьет беспомощного Бэла, или продаст его в рабство, или отдаст его страже, как беглого раба, у меня ведь нет бумаги про ваши вольные…

Троица переглянулась и что-то показала пальцами друг другу. Такое бывает у людей, которые давно знакомы, когда и слов не надо, чтобы понять друг друга. В результате перемигивания Крин вздохнул и вышел вперед.

— Я останусь.

— Хорошо, — Лекс кивнул головой, — тогда мы, пожалуй, не будем останавливаться на ночь. Тургул оставит тебе денег, чтобы хватило на несколько дней, и заодно оставим лишних ящеров и побежим налегке. Если разбойников потрепали сегодня, то никто не будет ожидать, что мы продолжим путь, а значит, и погони за нами не будет. Воспользуемся форой…

Лекс подошел к двери, и когда увидел, как в зал вошел Тургул, позвал его наверх и быстро посвятил в свои планы. На удивление, центурион полностью поддержал его. Он оставил Крину несколько золотых и пошёл договариваться с трактирщиком, что он оплатит номер и постой ящеров на несколько дней. Заодно пригрозил трактирщику громадным кулаком, чтобы тот не обижал его работников и давал им все, что им потребуется.

После этого маленький отряд вскочил на своих ящеров, которых так и не распрягали, и отправился опять по дороге среди трав. Из-за поворота показался раскуроченный караван. Похоже, купцы и охрана не могли прийти к единому мнению: вернуться и нанять еще охрану, заодно похоронив как положено погибших людей, или отправляться дальше. Они только с завистью посмотрели вслед пробегающим ящерам, которых возглавлял Тургул, и продолжили дальше ругаться, отстаивая каждый свою точку зрения.

Время приближалось к обеду, никто даже не подумал остановиться перекусить. Тургул только торопил ящеров и время от времени оглядывался на Лекса и остальных, чтобы они не отстали в пути. В лесу из-за высоких деревьев начало темнеть намного раньше, но Тургул все равно торопил свой отряд. Лекс не понимал, куда они так торопятся, пока не увидел развилку на дороге. Широкая дорога плавно поворачивала направо, а налево шла небольшая тропинка, едва видимая в высокой траве.

Стоило подъехать ближе, как из травы им навстречу вышел монах в серой мешковатой рясе и склонился в поклоне перед подбежавшими ящерами.

Желтая

https://image.prntscr.com/image/MWSfI13VS5urk3orwveDWA.jpg

— Рад приветствовать Избранного и его спутников, — монах спрятал руки в рукавах и опять склонился, — меня прислали сопроводить Избранного со спутниками до надежного места для ночлега.

Лекс с Тургулом только переглянулись, но не верить монаху не было смысла, и поэтому Тургул кивнул головой и повернул ящера в сторону тропы. У монаха невдалеке был привязан коротколапый ящер, на которых ездили только монахи. Монах взлетел в седло и отправился первым сквозь высокие травы типа камыша или гигантской осоки. Лекс как-то раньше в прежней жизни совсем не приглядывался к растущей зелени. Он больше разбирался в камнях и почвах, чем в том, что на них