Земля войны - Александр Дмитриевич Прозоров

Митаюки пугало именно это: она не понимала целей своей учительницы! Неужели она настолько глупа?

– Не мучайся, чадо, – пожалела ее древняя ведьма. – Я дарую тебе победу потому, что уверена: удержать ее ты не сможешь. Но ты можешь попытаться, моя маленькая умница, почему бы нет? Я даже не стану тебе мешать.

Юная казачка неожиданно старчески, каркающе, рассмеялась.

– Как тебе удается видеть будущее, Нине-пухуця? – спросила поклонницу смерти Митаюки. – Сколько я ни пыталась, но мои видения были бесполезны. Лед, снег, холод.

– Что дается легко, то не приносит пользы, чадо, – пожала плечами гостья. – Великое мастерство дается долгими и тягостными стараниями. Заглядывая в будущее, ты тыркаешься, ровно слепой птенец, не ведая, чего желаешь достичь. А надобно выбрать ниточку и скользить, скользить вдоль нее, пока не поймаешь нужного ответа.

– Как же выбирать нужную нить, мудрая Нине-пухуця?

– Опыт, – пожала плечами казачка. – Знание. Дабы узреть некое место в прошлом али грядущем, прежде прочего надобно знать, как оно выглядит на самом деле. На что похоже главное святилище Дан-Хаяра, можно понять, лишь увидев его, коснувшись его стен, вдохнув запах священного огня. Великолепное здание Великого Седэя нельзя вообразить, его облик нужно помнить. Ты не сможешь послать быстроногую Кальм неведомо куда, неведомо к кому. Поэтому великие чародеи много путешествуют. Ощупав весь мир собственными ногами, потом нетрудно заглянуть в любой его уголок его оком вездесущей богини. Поняв, каковые предметы пройдут через самые буйные деяния, можно скользнуть вдоль их судьбы и познать грядущее. Но эти вещи не так-то просто определить. Дерзай, пытайся, пробуй. Ты умница, ты научишься.

Митаюки-нэ метнулась через комнату, сдернула с торчащего из стены сучка старый кафтан мужа.

– А вот его положи обратно, – взяла ее за плечо невесть как оказавшаяся рядом старуха. – Даже не пытайся.

– Почему, учительница? – повернулась к многоопытной ведьме чародейка. – Я хочу узнать судьбу Матвея!

– Узнать – или изменить? – уточнила поклонница смерти.

– Я не понимаю тебя, мудрейшая…

– Если бы ты не встретила в лесу безмозглого Енко Малныче, – взяв из ее рук кафтан, вернула одежду на сучок патлатая вонючая старуха. – Если бы не унизила, не вызвала зависть, он бы не затеял своего кровавого набега, не похвастался перед калеками своей властью, не разозлил бы колдунов. Подумай, милая, а послала бы я тебя в чащу, кабы узрела в воде уже явившийся успех? А разве случилось бы сие, кабы ты не встретила Енко и не разозлила его?

– Выходит, пророчества бесполезны?

– Дар пророчества, это искусство, чадо, – терпеливо объяснила Нине-пухуця. – Великое искусство понимания того, что есть неизменность судьбы, а что плод наших стараний. И вот тебе первый из уроков: всегда поступай так, словно надвигается катастрофа. Даже если пророчество обещает великие блага. Ведь если ты успокоишься, то событий, принесших блага, может не случиться. Воспринимай видения как обещание, а не как данность. Хочешь получить награду – смотри, каким путем она пришла? Не хочешь – откажись от поступков. Но пока не понимаешь причин, предполагай самое плохое.

– Матвей погибнет в остроге? – сглотнула юная чародейка.

– Да, – холодно кивнула казачка.

– Ты можешь его спасти?

– Могу попытаться. Как мне это сделать?

Митаюки-нэ вскинула ладони к голове, потерла виски. Первая волна страха отхлынула, обнажая разум правительницы, девушка подняла глаза на гостью:

– Острог будут осыпать заклинаниями сильнейшие колдуны Великого Седэя. Я хочу, чтобы ты разбудила нашего обленившегося отца Амвросия и заставила его молиться в полную силу. Пусть призовет в острог всю мощь распятого Иисуса Христа!

– Я сделаю это, повелительница, – склонила голову казачка.

Митаюки вскинула брови, поражаясь внезапному смирению злобной ведьмы, но услышала позади голос служанки:

– Салат готов, госпожа. Его принести сюда?

– Я сейчас выйду, – оглянулась на Сай-Меени чародейка, а когда снова повернулась к гостье, казачки уже не было. Однако Митаюки все равно сказала: – И развей то, с чем не справится священник.

– Хорошо… – прошелестел в ответ слабый сквознячок.

Юная чародейка вышла из опочивальни, взяла из рук Сай-Меени деревянную миску с салатом и с полным безразличием ее опустошила, не ощущая вкуса, вернула и вышла на гульбище. Верный Вэсако-няр, подхватив со скамьи плащ, побежал следом и неслышной тенью поднялся с госпожой на угловую башню, замер у лестницы, оберегая покой правительницы.

Митаюки присела на краю боевой площадки, глядя наружу между зубцами. Опустила веки, откинула голову. Ее дыхание стало слабым и размеренным, зрачки под веками зашевелились, руки начали подрагивать.

Из сосновой кроны в полусотне шагов выскользнула сойка и, быстро взмахивая крыльями, стала набирать высоту…

Девушка просидела, не меняя позы, больше трех часов. Но вдруг встряхнулась, рывком поднялась, покрутила головой, зябко поежилась. Вэсако-няр подскочил, накинул плащ ей на плечи. Митаюки благодарно кивнула, быстро спустилась вниз, пересекла двор, вышла из острога, прошла к стругам, загружаемым корзинами с вяленым мясом и рыбой.

Казаки заметили девушку, повернулись к ней:

– Доброго тебе дня, хозяюшка!

– Хозяйка ты справная, прямо удивляюсь, – развел руками Иван Егоров. – Закрома неисчерпаемы прямо! Всем нашим ратям на месяц хватит, а гарнизону в волокском остроге и за год столько не съесть.

– Лазутчики ко мне приходили с Сыктыка, – сухо ответила девушка. – Сказывали, из городов тамошних Великий Седэй всех воинов истребовал, с менквами и драконами самыми сильными, с вождями умелыми, колдунами сильными. На великую войну созывают. До самых верховьев селения опустели, токмо старики, да бабы с детьми остались.

– Нечто никого не оставили? – усомнился воевода. – Совсем без мужиков деревни стоят?

– Оставили, – пожала плечами чародейка. – Но не воинов. И немногих. Жаждущие славы и крови ушли за мечтой.

– За смертью они ушли, – ответил Силантий, затягивая узлы на носу струга. Чем он там занимался, ведьма не понимала и понять не стремилась.

– Доброе известие, – кивнул Егоров. – Колдуны и вправду главную сечу готовят в верховье.

– Я еще проверю, – пообещала девушка, глядя на мужа.

Матвей сунул топор за пояс, выпрыгнул из струга на песок:

– Выспалась, душа моя?

– Нет, – взяла его за руку Митаюки. – Что за радость одной просыпаться?

Казаки зашевелились, разошлись – у каждого нашлось свое неотложное дело. Девушка потянула могучего воина за собой, вдоль берега, отвела на десяток шагов, сказала:

– Могучая рать по Сыктыку двинется. Храбрый командир ей нужен. Достойный и умелый.

– Силантий подойдет, – кивнул Серьга.

– Да ты, а не Силантий! – не выдержала девушка, рывком повернув его к себе, закричав чуть не в голос: – Ты, Матвей, ты!

– Простой поход, он справится, Тархад справится, вождей много, – ответил казак. – Землю толпой захлестнуть несложно, а воинов в достатке.

– Не садись в острог, любый, – взмолилась темная ведьма. – Умоляю, Матвей, не нужно! Ты атаман, ты