Черное озеро - К. Разумовская

Но телефон не включается. Судорожно жму на кнопки, но ничего не происходит. Черный экран блестит, не желая загораться. Делаю глубокий вдох и приступаю к совершенно непривычному для меня занятию — успокаиваюсь.

Сколько себя помню, я всегда слишком много нервничала. Дома и в школе, обворовывая чужие дома и даже когда всё было просто прекрасно я боялась того, что это затишье перед бурей.

Но, кажется, то, что я проснулась Бог знает где, не шторм, а лишь передышка перед ураганом.

***

Инстинкты молили рвать когти куда угодно и в сию же секунду, но я просидела несколько часов у окна, разглядывая прохожих.

Мне нельзя выделяться. Вдруг кто-то из них добродушный сосед-стукач? Если домишка настолько запущенный и здесь давно никого не было, не обязательно, что хозяин вернется прямо сейчас — успокаиваю себя.

Живот сводит от голода, но я продолжаю следить, цепляясь за каждую деталь.

Горбатые от тяжкой работы женщины и измученные бородатые мужчины в серые и черных одеждах. Их прикиды по крою напоминают старые строгие наряды. Платья в пол, платки на волосах, безликие костюмы и фуражки. Местные жители сосредоточены на извилистой брусчатой дороге и почти не смотрят по сторонам. Я будто оказалась на сцене в разгар представления.

Быть может, я просто сошла с ума? Безумна или нет, нужно как можно скорее уходить отсюда.

Руки дрожат то ли от холода, то ли от нарастающей паники. Моя одежда и внешность выделяется среди прохожих.

Пора сделать то, что я умею лучше всего.

Плакать.

Издаю нервный смешок, запуская пальцы в волосы.

Пора затеряться.

Откопав в потрепанном сундуке брючный костюм пепельного цвета, натягиваю его поверх своей одежды. Штанины пришлось закатать и запихнуть в кроссовки. Небольшие пуговицы едва поддаются окоченевшим пальцам и с трудом попадают в петли пиджака. У самой двери хватаю бесцветный плащ с рогов. Дверь позади меня закрывается без единого звука, будто ей было не от чего предостерегать меня за пределами ветхой лачуги.

Весна весной, но вчера было нестерпимо жарко, а сегодня лужа перед порогом покрылась льдом. Хватаю черенок, приставленный к заиндевевшей бревенчатой стене.

Теперь у меня есть оружие.

Мышцы отзываются ноющей болью при каждом шаге, но я заставляю себя двигаться вперед. Крадусь между бедными и кособокими сельскими домами с несвойственной мне сноровкой, с легкостью скрываясь от редких прохожих за сараями и в тени плетёных заборов из ивовых прутьев. У меня уходя часы на то, чтобы преодолеть одну улицу за другой. Солнце стояло уже высоко над головой, сокрытое от глаз мутной пеленой светло серых облаков, когда я наконец обошла последние дворики и вышла в поседевшее инеем поле. Трава серая и пожухлая, напоминает космы ведьмы из моего сна. Грунтовая дорога — две глубокие колеи.

Три проблемы в стране — дураки, дороги и потерявшиеся дураки на разбитой дороге.

На пустыре ничего кроме камней и редких чахлых деревьев, покрытых слоем прозрачного, будто стекло, льда. Никогда не видела ничего подобного. Небо, затянутое бесцветными тучами, плавно перетекает в тропу. Будто у моего пути больше нет конца. Пальцы в кроссовках замерзли быстрее, чем я рассчитывала. Холодный ветер скользит толкает в спину, проникая под плащ. Ноги так и норовят разъехаться в стороны. Опираюсь на черенок, чтобы не убиться, когда в очередной раз поскальзываюсь на ровном месте. Секунды растягиваются в минуты, а те в мучительно долгие часы. Конца моего пути действительно не было. После нескольких часов ходьбы все, что меня ждало — это обрыв, за небольшой плетеной оградой. Местами пологий, в других настолько крутой, что более походит на шершавую каменную стенку, нежели горный спуск. Черный камень, заключенный в объятия блестящего льда, исчезает в дымке.

Как далеко земля?

Сердце трусливо сбегает в пятки. Поднимаю глаза, чтоб высмотреть хоть что-то на горизонте, но и там меня ждала лишь бледная пустота. Абсолютно серое ничего. Мир исчез в густом тумане.

Теперь я одна. Одна на краю мира.

— Эй, ты кто такая? Чего забыла на границе?

Слышится мужской голос позади. Оборачиваюсь, отскакивая от пропасти. Трое мужчин в алых одеждах сжимают ружья с плеч. Одетые в одинаковую форму, напоминающую балахон, незнакомцы даже не пытаются казаться дружелюбными. Как я могла пропустить их на таком открытом пространстве? Самый нетерпеливый шагает вперед, направляя раздвоенное серебристое дуло на меня.

Одна на краю мира. Мертвая.

— Дружина истинного князя Западного, Кегала Крупского. — представляется самый старший. На вид ему неплохо так за сорок. Серые глаза мечутся между мной и его подельниками. Отступаю.

Бред какой-то… Какие к черту князья…Кегли?

Мужчины, как один, медленно двигаются навстречу. Они шагают нога в ногу, рассредоточиваясь. Окружают. Их можно принять за братьев. Усатые, в высоких меховых шапках. Я как будто оказалась в фильме с, несомненно, отвратительной актерской игрой.

Дураки, возомнившие себя дружинниками при князе, наигранно злы. Хмурые настолько, что густые выцветшие брови едва ли не смыкаются в одну мохнатую гусеницу на переносице. Они кричат друг другу короткие фразы, зачастую не имеющие никакого смысла. «Берите дуру с печи, пока она тепла», «Она могла пройти сквозь пещеры с Диких Земель и потерялась» и «В Соли за её тщедушную тушку не дадут и семи серебряников».

Солнышки, рубли — валюта мира. Какие к черту серебряники?

Смеюсь. Кризис больно ударил по карманам, отбив всякое желание шутить о экономике. В ней, как и в истории, я ничего не смыслю.

Еще один шаг. Язык будто прилип к небу, не позволяя мне выдавить из себя ни слова.

Да и что я скажу? Всем привет, меня зовут Инесса и я так лихо обнесла склад, что очнулась от дома за три пи…

Нет. Лучше молчать.

Холодный ветер пробирает до костей. Отступать больше некуда. Слёзы сдавливают горло не хуже веревки.

— Кто ты? — повторяет один из незваных гостей, и меня прорвало. Слова полились сами, сумбурно и без остановки.

— Не знаю, как сюда попала. Я из столицы. Я…я…я не знаю, как я здесь оказалась. Тут все такие странные. Я не местная. Я не знаю где я и я хочу домой. Мне нужно домой, понимаете?

— Пора заканчивать это представление.

Двое перезаряжают ружья, пока самый старший рывком бросается ко мне. Трава скрипит под его ботинками. Раскинув руки в стороны, мужчина настигает меня на краю обрыва.

Мгновение. Такое долгое и такое быстрое одновременно. Земля уходит из-под ног, и я падаю в бездну.

Я не хочу умирать. Я