Это кто переродился? Трилогия - Сириус Дрейк

Я зарычал. Играться вздумал?

— Никакой почты, — сказал маг, обмахиваясь им как веером. — В связи с бардаком в городе, почте мы больше не доверяем. К тому же ее ограбили на днях.

— Почту? Ограбили⁈ — удивилась Марьяна. — Кто?

— А то вы не знаете? Туннельные крысы. Вынесли все золотые подчистую. Такое ощущение, что у них с Кировой нынче соревнование — кто больше «экспроприирует» золота, тот и получит главный приз.

И хохотнув своей шутке, он протянул мне конверт. Я опять потянулся к нему, но тот снова ушел у меня из-под носа. В ответ на мой озадаченный взгляд, маг улыбнулся только шире.

— Только я вам его не отдам…

— Почему⁈

Вергилий пробежал глазами надпись на конверте.

— Тут написано, что он адресован лично в руки Ивану Петровичу Обухову. А вы… разве Иван Обухов?

Пару секунд мне казалось, что он так шутит.

— Я — Иван Обухов. Дай сюда конверт!

Вергилий же сделал шаг назад и щелкнул пальцами. Мечи за его спиной зажглись бледным светом, и вместо них выросли двое бородатых коротышек — Бонифаций и Пафнутий. Они были немного помяты, но глаза обоих горели боевым блеском.

— Прошу прощения, сир Обухов, но я позволю себе не поверить вам, — ухмыльнулся Вергилий. — Наведя о вас справки, мы с друзьями усомнились, что Иван Петрович Обухов, которому предназначается это послание, и Иван Петрович Обухов, который стоит сейчас передо мной — это один и тот же человек. Так Бонифаций, так Пафнутий?

— Истинно так! — кивнули оба его прихлебателя.

Я только крепче сжал молот. Одно из двух: либо этот маг нарывается на дуэль, либо он чертов псих. Впрочем, одно не исключает другого.

А этот Вергилий ухмылялся так нагло, что мне страшно захотелось спалить эту лавку вместе с этой наглой троицей, но если я ее спалю, конверт тоже пострадает, а Дарья точно будет ругаться.

Поэтому пришлось… Я вздохнул. Играть в политику.

— Что ты несешь, маг? Мне тебе что, паспорт показать?

— Не нужно. Паспорта легко подделать, — сказал Вергилий, помотав конвертом в воздухе. — Как и биографии, лица и титулы…

— Вы на что намекаете⁈ — влезла в наш нелепый спор Марьяна. — Перед вами Иван Обухов!

Но маг только покачал головой. Бонифаций же вытащил из кармана листок бумаги. Напялив очки, принялся читать:

— … Имеем смелость доложить, что Иван Петрович Обухов за восемнадцать лет жизни успел отметиться только одним достижением — дожил до восемнадцати лет без единого привода в полицию. В остальном это был абсолютно заурядный дуралей, картежник, дожник и пьянчужка, который мог «похвастаться» крайней низкой степенью Дара.

Тут я мог с ним согласиться. Верная характеристика Ивана — не убивать, не прибавить.

Следом и в руках Пафнутия появилась бумага. Он тоже надел очки и зачитал:

— … Источник сообщает, что Иван Петрович Обухов за последний месяц умудрился подчинить себе весь район вокруг бара «Золотой котел», стать сиром рыцарем, пройдя Испытание с лучшим результатом, и заполучить право участвовать во втором этапе. Он завладел алым питомцем, выиграл три официальные дуэли с представителями родов Францевых, Ройсов и Щорсов. Нынче он на короткой ноге с владельцем бара «Золотой котел» и явно имеет прибыль с него, а также одержал победу в войне с родом Омаровых, поместье которых несколько дней назад было стерто с лица земли… И прочее…

И все трое поглядели на меня с искренним любопытством.

Я же внешне не шевельнул даже бровью, однако внутри буквально сгорал от ярости. Интересно, что это за «источник»? Кажется, я знаю один, который, вроде как, обещал работать на меня, а на деле…

Убью. Если выяснится, что это Шептун, раздавлю как таракана.

— Я просто повзрослел, — ответив я, стараясь не скрипеть зубами. — Вам бы в Инквизиции работать, Вергилий.

— Я знаю, — улыбнулся он. — У нас с Лаврентием это семейное.

А вот тут я удивился, и маг это увидел. Опять этот мертвец тянет ко мне руки из могилы…

— А еще я знаю, — продолжил Вергилий, — что люди меняются, Иван Петрович. Но вряд ли так кардинально. Поэтому я и усомнился, что вы тот, за кого себя выдаете… А значит, это письмо…

И оно пропало в складках его мантии.

— … Пока останется при мне. Сначала вы докажете, что Иван Обухов это…

— Что ты хочешь, маг? Дуэли. Тогда ты ее получишь!

Мои глаза зажглись яростью. Взглядом Вергилия прошибло насквозь, однако он, если и испугался, то виду не подал. А вот оружейник перепугался, и еще как — правда, в своем стиле. По лбу у него катились капли пота, однако улыбочка растянулась почти на все лицо.

— Ваня, — дернулась ко мне Марьяна, — не взду…

Но Вергилий уже все сделал сам — стянул с руки перчатку и бросил ее мне под ноги.

— Дуэль за право участвовать во втором этапе? Как интересно! Что ж, Иван Обухов, или кто вы, я принимаю вызов. Но не здесь и не сейчас, если позволите…

Подняв рукав мантии, маг посмотрел на часы.

— Моя лекция по продвинутому курсу боевой магии начинается через пятнадцать минут, молодые люди. Там и продолжим!

* * *

Где-то в трущобах.

Он отдавал их. Одну монету за другой. Ни на миг его рука не дрогнула. Отдавал, словно золоченые фантики.

И всем подряд — побирушкам на тротуарах, детям, что ползали в песочницах, старухам, пьянчужкам, да и просто замученным женщинам с мужчинами, коими полнились трущобы города.

Дарья же ходила за ним вот уже час, как привязанная, и не могла стереть с уст недоуменную улыбку. Ей с трудом верилось в то, что она видит… Страшно даже представить, как разозлиться Он, если узнает, КУДА уходит Его золото.

Когда в руках очередной нищенки пропала последняя монета, Мастер выпрямился и положил на плечо свой топор.

— А теперь иди. Будь счастлива, несчастная душа.

Нищенка все никак не могла поверить в свою удачу. Сунув Мастеру в благодарность букет желтых тюльпанов, побежала прочь.

— Дело сделано…

Букет перекочевал в руки Дарьи. Ей очень очень захотелось его выбросить, но она понюхала его.

— Ты сумасшедший, — заявила она вслед убегающей нищенке. — Что они все будут с ним делать?

— Как что? Купят еды, отдадут долги, купят себе что-нибудь, или…

— Попадут в историю, а то и погибнут. Не ты ли сказал, что это золото пропитано Злом?

— Зло пропитало не только это золото, но и эти камни, — и Мастер стукнул обухом топора по кирпичной стене. На его обычно спокойном лице мелькнул оскал. — И даже воздух… В