Последняя Осень. В осаде - Сергей Савельев

сколь картинно смахнул с рукава упелянда грязь, приближаясь к позициям противников. Он смотрел куда-то вперед, поверх их голов. Он шел мимо замерших черных истуканов, словно не замечая, и они раздвинулись, словно ряска… Расслабились, надеясь, что сейчас будут переговоры.

- Мы уйдем, и больше вас не потревожим. Армия многое потеряет, оставшись без нас и наверняка вскоре отступит. – Хелдор окинул взглядом говорившего – какой-то дуболом Теодорика в черных латах. Мало чем отличается остальных.

- Вот как? Вы считаете себя ядром армии? – пройдя мимо него, Хелдор приблизился к храму и открытым настежь дверям. Все сени были забрызганы кровью.

- Хм... Да — подбоченясь, сказал командир гвардейцев, взявший слово. - Вся эта атака... держалась на нас. Теодорику не справиться без нас.

- Тогда я тем более не могу вас отпустить – буднично сказал Хелдор, ныряя вглубь храма. Полы были залиты кровью. Алтари перевернуты, а образа расколочены в щепу. Все, что блестело – рейдеры унесли. Среди множества тел он нашел, что искал – тяжелая булава, намертво сжатая в крепких, мозолистых руках. Затем он услышал испуганное девичье всхлипывание за главным алтарем. Хелдор, сотворив небольшой магический огонек, и заглянул за него – для того, чтобы в него кинули золоченым подносом.

-Тс… Спокойно… свои… - Хелдор зашел за алтарь снова, и нападения не последовало. Хелдор узнал эту девушку – это она подвязывала целебные травы у входа в храм, когда он впервые пришел туда. Кажется, ей чудом удалось спастись. Тьма возле нее зашевелилась, но Хелдор на это лишь облегченно вздохнул – за ней, словно мышата, прятались дети.

Все это время стюрангардцы нервно переглядывались, вытягивая шеи и глядя в темный проем. Шум, возня, грохот. Наконец послышались шаги.

- Мы оставим доспехи здесь... Это будет выкуп за нас… Эм…

Хелдор задумчиво повернулся к нему – одной рукой придерживая забрало, другой – массивную стальную булаву. Мимо строя противника быстро и тихо пробежала молодая девушка, еще почти подросток, и стайка детей - не меньше дюжины. На эту процессию удивленно смотрели воины и с той, и, с другой стороны. Капитан, немного помедлив, выждав, когда они шмыгнут за строй его воинов.

- Ваша жестокость и жажда убийства – их вы тоже сбросите, словно змея кожу?

- Клянусь! Это не мы! Вы должны нам поверить...

Хелдор вперил взгляд говорящего. Шрамы вздулись от натуги, что делало его лицо совершенно отталкивающим. Командир черной гвардии отшатнулся от неожиданности.

-Когда-то мы уже надрали вам задницу, оставив половину от вашего отряда. Но вы вернулись вновь, и стало вас вдвое больше...Рыцарей было больше, но намедни они тоже отведали наших пик. Вы как гидра, которую сколько не бей, она вернется вновь...

- Нет! Нет! Войне конец, мы больше вас не потревожим.

- Вы лжете. Вы вернетесь. Вас станет больше. С вами придут эти стервятники. Они будут грабить, убивать. Насиловать. –Шрамы на лице пульсировали, словно лиловые змейки.

- Я… Не лгу… мы никогда… Мы уйдем – переговорщик сквозь щель в забрале смотрел завороженно на метаморфозы, творившиеся с лицом Хелдора – куда пожелаете – в Пустошь, за море… Хоть в Новый Свет, если прикажете.

- А знаете ли вы тех, кто никогда не лгут? - Хелдор не слышал его. Решение было принято.

- Кто?

Хелдор вздохнул, закидывая на плечо булаву, перехватывая ее второй рукой.

- Мертвецы. - с этими словами он резко и жестко ударил говорившего по голове. Рев сотряс всю площадь, голова вместе со шлемом от чудовищного удара расплющилась в лепешку, а тело, словно куль, упало на залитую кровью мостовую. - ПЕРЕБИТЬ ЭТО СТАДО СВИНЕЙ В ЖЕЛЕЗЕ!!! ОТРЯД!!! ДАВИ!

Хелдор, перехватив булаву под боевую часть и вытянув меч, отошел ко входу храма, но стюрангардцы были в оцепенении, да и никто от страха не смел даже глянуть на него, не то что атаковать.

Противники падали, убитые и раненые, вповалку, прижимаясь друг к другу идо последнего сдерживая натиск... До тех пор, пока стоны раненых и умирающих не прекратились.

Хелдор, игнорируя мольбы о пощаде, вбил булаву в голову раненого, да там и оставил. Снял шлем, утирая пол с лица. С земли он поднял наплечник — краска на нем еще выглядела совсем свежей. Сам он был цел — лишь ременная петля оторвалась.

- А вот и обещанная контрибуция — мрачно пошутил он.

- Хелдор?

-Густав?

- Рад видеть вас в добром здравии! А Майсфельд...

- Эм.. – Густав… Я… Вроде как теперь вместо него.

- Значит, все же паника оказалась не беспочвенной – понурился Густав - Очень жаль. Как это не вовремя.

- Мы поговорим об этом позже. Да и вряд ли ты готов видеть меня на… этом месте. Но давай ты не станешь оспаривать это сейчас?

- Это неожиданно, только и всего. – миролюбиво пожал плечами вожак рыцарей.

- Не я выбрал это. Так решил Майсфельд. Давай покончим с этим. У стен еще полно врагов.

- Позвольте я поведу своих людей впереди, капитан?

- Не возражаю — пожал плечами Хелдор.

Путь по главной улице был невыносим... Немало добрых бойцов здесь погибло, в основном дружинников. Многих Хелдор знал по именам. Врагов они порубили не так много, как могли бы — им противостояли лучшие силы Стюрангарда.. Которые пережили их ненамного дольше.

Шум битвы у ворот нарастал... Рога противника беспорядочно трубили отход. С боевым кличем пошли вперед, на выручку сражавшимся, рыцари, за ними ринулись пикинеры, увлекаемые в бой рокочущим голосом Халдыка и ехидными замечаниями Ивви.

Как же он устал. Казалось, все это время он управлял не одной лишь своей бренной оболочкой, а всеми теми людьми, что шли за ним в бой. Странно, будто натянутые меж ними струны резко провисали, более их не связывая. Эйфория боя в едином, спаянном строю, отпускала его.

- А тут все началось.

В начале улицы была самая настоящая свалка, которую дружинники проиграли. Вся эта суматоха выбила их из колеи — иначе бы им стоять да стоять в этом проходе, пока враг не дрогнет.

Капитан поднял над головой изорванное, пропитавшее кровью знамя дружинников. Он, еще более пачкаясь кровью, снял его с обломанного древка, сложив и сунув за пазуху. В чьих же руках оно было?

На земле ничком лежала девушка в кольчуге и гербовой накидке. Хелдор, уже зная, кто это, без всякого почтения пинком перевернул ее.

Удар Лекса рассек ее лицо почти надвое, равно как и