Подмена для Ректора - Лючия фон Беренготт

— Спасибо, лорд Грейвор, уверена, вы отлично справились, — приняв последний экзамен, мэтресса Лойд одарила лучезарной улыбкой вылощенного аристократа Эдмуна Грейвора.

Вот, кстати, где настоящий выскочка, считающий, при виде его все должны кланяться и называть его по титулу! Гаденыш, без сомнения списывал, но похоже, ему это и не нужно было — такого, как он, вытягивают на нос, за уши и за все прочие места, не имеющие отношение к мозгам. Сам же Ректор и вытягивает, что уж говорить об остальных.

Жаль, Ректор никогда этого не признает, потому что играет по выходным с его папочкой в гольф.

— Естественно. У меня же родовая память. И способности, которые развивали с детства, — удостоил нас ответа «лорд Грейвор» и, повернув ко мне голову, вполголоса, но вполне отчетливо, добавил. — В отличие от всякого мусора с базарных площадей.

Эдмун понизил голос только для проформы, явно не волнуясь, что ему достанется за подобное отношения к студентам — официально, в Академии порицались высокомерие и гордыня. И не прогадал — делая вид, что внезапно оглохла, мэтресса Лойд уткнулась носом в его тетрадь, чего ни разу еще не сделала за все время принятия экзаменов.

А ректор… О, ректор не стал даже притворяться, что не слышит. Выгнув бровь, он с интересом следил за происходящим, явно ожидая от меня ответной реакции. Для него я уже была отработанным материалом — он явно больше не испытывал ко мне ни раздражения, ни, тем более, злости. Пройденный этап, всего лишь еще одна выскочка из плебса, посмевшая поднять нос выше собственной головы и получившая по этому самому носу.

И я чуть ни поддалась на эту провокацию. Чуть ни наехала на говнюка Грейвора со всей нахрапистостью уличной торговки — на потеху господину ректору. О, я умела наехать… На меня, если разобраться, где сядешь, там и слезешь…

Но вдруг остановилась, поняв, что именно этого от меня и ждут — доказательств, что я недостойна этих стен, что мое место там — в толпе низших сословий, неотесанных и необразованных теток и румяных девах, поплевывающих семечки.

Не дождешься! — одними губами произнесла я направлении ботинок господина ректора, молча отдала свой заваленный экзамен профессорше и вышла из класса.

Потому что я вспомнила, что у меня есть еще один туз в рукаве — тот самый, о котором отец просил молчать и если уж и воспользоваться когда-нибудь, то только в самой аховой ситуации, на волоске от смерти.

Что ж, папочка… если вы твердо решили выдать меня замуж за лорда Грааса, я ведь умру. Вот как только он коснется меня своими трясущимися, потными ручонками, так сразу и умру. Так что, не обессудь, дорогой родитель, если твоя дочь все же использует некую способность, доставшуюся нам всем от прабабки-ведьмы — дабы сей печальной участи избежать.

Вминая форменные ботинки в пол, я быстро шла по коридору, не обращая внимания ни на насмешливые взгляды, ни на дружелюбно-сочувственные. Каким-то волшебным образом новость о том, что я валю экзамен, уже стала достоянием общественности — если не всей, то большей ее части.

Плевать. Я сама решу свою судьбу — пусть и рискну ради этого так, как еще никогда в жизни не рисковала. «Туз» ведь в рукаве у меня не простой, а такой, за который можно и в тюрьму загреметь — с того, кстати, самого Восстания, подробности о котором я так и не удосужилась выучить.

И все, что мне нужно для столь рискованной затеи, это зеркало. Большое напольное зеркало.