Рогора. Ярость обреченных - Роман Злотников

И я уверен, что мамлеки ударили именно сейчас неслучайно. Они точно знали, что местные торхи неспособны оказать им сопротивление, потеряв практически всех всадников в Рогоре. Знали, что армия моего отца перестала существовать, измотав при этом и войско Республики, – потому и решились на бросок через степь таким числом. Этот шаг своевременен, логичен и продиктован разумом!

– И все же, – со скучающим видом заметил Бергарский, – прежде чем говорить о неотвратимости столкновения с заурцами, нам нужны более веские доказательства их присутствия, чем слова и… логичность действий мамлеков. Если все это лишь…

– Пленный разведчик-заурец развеет ваши сомнения? – перебил герцога несколько успокоившийся Аджей. – Мои воины перехватили всадника головного дозора мамлеков.

– А чего молчал?!

Выкрик из толпы собравшихся шляхтичей подхватили остальные лехи.

– Потому что любой из вас мог тут же обвинить меня в подлоге, назвав заурца ряженым торхом, владеющим языком. Вы поверите лишь своим разведчикам, вот только дождетесь ли их? В отличие от ваших всадников, мои стражи хорошо знают степь и уже много лет служат в дозорах, потому и сумели уйти от погони, захватив пленного. Боюсь, вы своих людей не дождетесь… А через три дня будете истреблены под стенами крепости.

Да, и к слову о моей выгоде, герцог: вы действительно считаете, что в случае успеха наших переговоров и объединения сил я что-то выигрываю? Мне ведь придется впустить войско недавнего врага в замок, впустить без боя. Или боитесь, что мы опоим ваших людей сонным зельем и вырежем спящих, как поступили лехи у Львиных Врат?

Бергарский поиграл желваками под глухой ропот шляхты, в котором, впрочем, в этот раз улавливалась не только ярость, но и смущение.

– Введите пленника, – принял решение герцог, после чего повернулся к панам. – Есть кто-то, кто сталкивался с заурцами и разумеет их язык?

Вперед выдвинулся Ясмень, высокий и грузный шляхтич с благородной сединой в волосах:

– Я разумею и уверен, что отличу мамлека от торха.

Аджей коротко кивнул, после чего негромко распорядился, и в шатер ввели молодого смуглого мужчину в потрепанной одежде восточного покроя, испачканной кровью. Лицо его пробороздил явно свежий сабельный рубец.

Пан Ясмень громко спросил его на неизвестном большинству наречии, прозвучавшем довольно резко в повисшей в шатре тишине. Пленник ответил на том же языке, явно более чисто; ответил дерзко, с вызовом, яростно сверкая глазами.

– Говорит, что тень султаната уже пала на эти земли, предрек их необратимое завоевание и обозвал всех присутствующих псами, чья скорая гибель согреет его в лучшем мире. М-да… Уверен, это заурец.

Молчание прервал Торог:

– Мы можем сколь угодно долго не доверять словам моего названого брата, но всего несколько часов назад он всерьез схватился со мной на саблях, доклад же разведчиков шокировал его на моих глазах. Я уверен, Аджей не лжет, а мы впустую теряем время, столь дорогое сейчас, при скором приближении мамлеков! Между тем их войско точно разметает нас по отдельности, да и вместе… шансов практически никаких.

Но если мы не сумеем их хотя бы задержать, не сумеем дать королю время собрать войско, султанат захватит Рогору, а чего доброго – и горный проход. Благо что Волчьих Врат больше нет, – лицо Торога болезненно исказилось, – а в Львиных стоит лишь слабый гарнизон. Если это случится, султанат получит великолепный, отлично защищенный горами плацдарм для наступления не только на Республику, но и на все срединные земли! Сорок тысяч их воинов, следующих сюда через степь, – лишь передовой отряд, захватят они Рогору, и сюда придет куда больше… И их не сможет остановить вся шляхта Республики вкупе с лучшими кондотьерами фрязей, которых у вас и так нет!

Присутствующие на совете шляхтичи, вмиг поскучнев лицами, начали озадаченно переглядываться: до них наконец дошла истинная опасность вторжения Заурского султаната в Рогору. Один лишь герцог позволил себе тень легкой, одобрительной улыбки.

Торог вновь обернулся к Аджею и рогорцам, держащимся позади него:

– Но для Рогоры такой расклад будет гораздо хуже не только королевской власти, но и вторжения великих торхов Бату! Ибо последние, разорив страну, ушли, обложив наши земли данью. А султанат придет навечно! Наша земля, наш хлеб станут их собственностью, необходимой для кормления армии. И пусть голод истребит хоть половину страны – главное, чтобы зерна хватило их войску!

Все наши женщины станут для них даже не просто добычей с боя, а безликими самками для вынашивания детей. Их детей! Рогорских дев, баб и вдов – всех, кто способен зачать, – будут целенаправленно брать десятки раз, пока они не понесут. И они ведь будут им рожать, пополняя войско мамлеков послушными и свирепыми воинами! А дети их детей никогда и не вспомнят про Рогору, ибо их воспитают верными подданными султаната…

Мужчины, кто не может держать оружие в руках, станут бесправными рабами, прикованными к земле хозяев. А вот кто способен сражаться… тех ждет выбор. Или быстрая смерть под ятаганами^[4], или вступай в азепы^[5], коих первыми бросят в бой. Да, пушечное мясо… Или, коль действительно искусен в бою, иди в корпус ени чиры.

В любом случае придется воевать. И пусть враг будет уже знакомый – естественно, вас бросят против Республики, – но сражаться вы будете под чужим знаменем и за чужую цель, а не за собственную свободу. Так что, брат мой, признаешь ли ты мою власть? Или мы отступаем, а ты в одиночку остаешься сдерживать мамлеков?

Аджей ответил острым, проницательным взглядом. Некоторое время он молчал в абсолютной тишине, и наконец словно нехотя разжал губы:

– Вот мы все говорим, Торог, о помощи армии южного гетмана – но какова она будет? Каков ваш план, в случае если мое войско вольется в ваше?

Неожиданно его поддержал пан Ясмень:

– А действительно как? Если разведка пана Аджея, – кивок в сторону присутствующего на совете Ируга, – не преувеличила численность мамлеков – а мы все знаем, что, когда бежишь, число врагов может и утроиться, то каким образом мы их остановим, пусть и объединив силы? Запремся в крепости – и нас просто блокируют, в конечном счете они заставят нас сдаться бесконечными бомбардировками. Да и то если раньше не ослабеем от голода, ведь продовольствия в замке на такую прорву народа надолго не хватит!