Стальной арбитр - Игорь Гаврилов

– Нотабли! Я, ваш император, обращаюсь к вам, цвету Империи, в этот час. Я благодарю вас за то, что вы прибыли на Совет, повинуясь чувству долга. Пусть мудрость ваша, ваши доблесть и искусство сольются сейчас в единое целое для служения государству нашему!

Вот уже пять веков такие слова владык открывали Совет, но никогда еще не несли они в себе столь глубокого смысла. Голос, привыкший повелевать и завораживать своей силой, лился звучно и плавно, свет не достигал его обладателя; присутствующим показалось в тот момент, что с ними говорит оракул или даже Бог – Бог правдивый и могущественный.

Герцог Стил видел сквозь тьму – для Посвященного Вселенской Истине она не была преградой. Стил замечал и неестественную бледность Торренса, и едва заметные движения пальцев владыки, и многое еще, незаметное для других. Гелиарх пережил слишком многое за последний месяц.

– Нотабли! Мы столкнулись с силами, которые угрожают Империи и человеку. Пробил час, о котором говорил первый гелиарх наш – святой Генрих Объединитель. Найдем же путь к победе и спасению, соединив умы и силы наши, и да помогут нам в этом Всевышний и его Вселенская Истина!

Торренс I сделал паузу, собираясь с мыслями, он желал, чтобы следующие слова дошли до каждого, зарождая тревогу и сосредотачивая сознание. Сэр Томас Йорк чуть повернул голову вправо, кардинал Сфорца смиренно смотрел вниз, на зеркальную поверхность стола. Император взглядом обвел нотаблей, продолжил:

– Я, гелиарх Континентального Имперского Союза, обязан довести до вас следующее: вчера, 10 августа, я получил известие о гибели Экспедиционного корпуса в Англии. Британские острова временно утрачены для нас и пребывают под властью эаров! Французская Нормандия также находится на грани отторжения от Империи. Число эаров в Британии и Нормандии достигает сейчас четверти миллиона, и число это час от часу увеличивается. Каждый день я узнаю о том, что во всех частях Империи люди перерождаются сотнями и тысячами.

Владыка подался вперед, глаза его сверкали, соперничая в блеске с бриллиантами диадемы. Теперь каждая фраза была подобна острому клинку, со свистом рассекающему воздух.

– Подданные Империи смятены, государственная власть грубо попирается, она оказалась вдруг неспособной себя защитить. Новоявленные эары не только уходят в Британию и Нормандию, они накапливаются во многих местах Империи и ждут. Эары и их повелители терпеливы, эти создания терпеливы и коварны. В урочный час возникнут тысячи очагов заразы, от них протянутся жадные щупальца, подавляя сопротивление и разрушая вековой порядок. И тогда Империя рухнет!

Торренс I вскочил на ноги.

– Я, гелиарх Континентального Имперского Союза, магистр ордена Вселенской Истины Торренс I, объявляю: с этого часа государство находится в состоянии Великой Войны. Имперские Атрибуты должны быть извлечены на свет и применены!

Император снял блистающую диадему, сжал ее в руках особым образом. Золото и самоцветы диадемы внезапно стали увеличивать свой блеск, они сияли ярче и ярче, пульсируя в такт сердцу Торренса. Искры всех цветов радуги срывались с зубцов, пробегали по рукам императора, вились над его головой. Сияние сделалось нестерпимо ярким. Над столом пронесся единый стонущий вздох нотаблей, никто из них никогда не видел подобного, этот ритуал и не мог видеть никто из ныне живущих, ибо последний раз Мозг Империи пробуждался столетие назад.

Самоцветы превратились в сверкающие шары первородного пламени, над центром диадемы возникла голубая сфера, оплетенная сетью рубиновых прожилок. Император медленно возложил на свою голову этот сгусток сияющего и пульсирующего великолепия. Голубая сфера вдруг запылала золотом и, превратившись в подобие Солнца, исторгла из себя тысячи жестких стремительных лучей. Люди утратили на время зрение, они утонули в океане Животворного Света, их души на короткие мгновения покинули тела и наслаждались теперь свободой астрального существования… Но вскоре всё закончилось, сфера погасла. Остались только ставший сразу тесным и убогим кабинет, император и потрясенные люди за столом. Однако этот переход от абсолютной свободы астрала к реальности не был сокрушительно жесток, нет, нотабли чувствовали себя мягко возвращенными в лоно обычной земной жизни после короткого времени полета к Высшим Мирам.

Возложив на голову уже не диадему, а полный жизни, внимающий всему Атрибут, Торренс на время превратился в полубога. Мельчайшие следы перенесенных им потрясений исчезли с лица и из глаз. С потолка упал луч света, теперь не только голос императора завораживал присутствующих; ярко освещенный во главе стола восседал тот, кого еще со времен юности называли Торренсом Великолепным. Но далеко не все нотабли знали, что после этого ритуала – ритуала Пробуждения Атрибута – одного из труднейших в имперской магии, гелиарх проживет на несколько лет меньше. Мозг Империи не только отдавал владельцу свою силу, он также заставлял человека мчаться по жизненному пути быстрее, теряя с каждым новым шагом часть жизненной силы. Даже Посвященный не мог обойти этот жестокий закон.

Совет продолжался. Торренс отдавал приказы, нотабль, к которому он обращался, вставал, выслушивал владыку со скрещенными на груди руками и опущенной головой.

– Граф Нормандский! Ваши владения стали главным источником угрозы. Я не обвиняю вас в происшедшем, человек не может предвидеть всего, но сейчас, граф, вы обязаны доказать, что не зря носите титул Высшего нотабля. Вы и маркграф фон Виен возглавите войско наших западных земель. Нормандия должна быть окружена железной стеной из имперских латников. Нам жизненно важно, чтобы эары были отрезаны от остальных земель, а спешащие к ним подкрепления уничтожены. Для сбора наших главных сил требуется два месяца. Я приказываю вам, нотабли, удерживать рубеж в течение этого времени любой ценой! В конце октября триста тысяч воинов во главе со мной, гелиархом Торренсом, войдут в Нормандию и выжгут заразу каленым железом! Наш флот отрежет тварям путь в Британию. Эары сильны, сильны своей таинственной мощью, которая подпитывается их неведомым покровителем, но Империя сметет их с франкских земель. А затем мы освободим и Британские острова, – гелиарх поднялся, посмотрел в глаза Карлу Нормандскому и фон Виену. – Нотабли! Приказ отдан, идите же и выполняйте его!

Правитель Франции и Британии и маркграф, правивший почти половиной германских земель, исчезли за бесшумно закрывшейся за ними дверью.

Торренс смотрел им вслед. Император неожиданно вышел из-за стола, раздвинул тяжелые шторы и встал у окна. Сильный ливень прекратился, теперь и гроза уходила прочь… На противоположной стене замка мерцали огни, пробиваясь через повисшую над землей сетку измороси. Через открытое окно кабинет изредка озаряли далекие уже молнии. Торренс вспоминал, происшедшее с ним три недели назад давило на плечи стопудовым грузом, и сквозь камни замковых стен владыка видел вновь свой парадный въезд в имперскую столицу.

…Кортеж Торренса I въезжал в Гелиархию. Город открылся взгляду сразу же, как только дорога перевалила вершину холма. Невысокие стены, построенные еще при Генрихе Объединителе, впоследствии были облицованы красным полированным гранитом. Ворота Владык, белые с золотом, поднимались над этим гигантским каменным кольцом. Прекрасный ансамбль дивных зданий, казалось, парил над стенами, их пятидесятифутовая высота скрадывалась перед величественными куполами дворца Имперских Советов и шпилями храма Посвящения, взлетевшими на высоту почти в четверть мили. Гигантские сами по себе, эти строения казались еще выше из-за того, что центральная часть имперской столицы стояла на огромном скальном монолите с почти плоской вершиной.