Безжалостный. Свидание со зверем - Анна Владимирова

— Я превращу твою жизнь в ад, — хрипло пообещал он. — Но у меня нет другого варианта. Я слишком долго шел к этой цели…

Мои руки ослабли, и я опустила пистолет. Будто под гипнозом, пялилась на спокойно бившуюся вену на шее Рейна, понимая, что струсила — отдалась на его милость в надежде, что то, что меня ждет, будет лучше того, что предсказал он.

Но ни черта хорошего меня не ждало.

Рейн одним движением забрал у меня оружие и схватил за горло:

— Умница, — оскалился в лицо и тяжело сглотнул, склоняясь ниже. — Я не сделаю больно…

Дыхание сперло, а сердце, по ощущениям, остановилось, когда он потянул меня к себе и развернул рывком лицом к прутьям. Я вскрикнула и встала на носочки, чтобы хоть как-то ослабить его хватку. Молния куртки сдалась с одного рывка, и Рейн отбросил вещь в угол.

Только когда он взялся за футболку, я не выдержала. Развернувшись, поднырнула под его локоть, прокатилась кубарем по полу, ударилась о тележку с медицинскими инструментами и вжалась в стенку. Ножницы, выпавшие под ноги, охладили горящую ладонь, и я тут же зарядила их в медленно приближавшегося зверя.

Промазала.

И разозлила.

Рейн взял свое обещание назад и кинулся на меня, легко перехватил метнувшийся к его горлу кулак. Я взвизгнула, когда он заломил мне руку за спину, и задохнулась от нехватки воздуха…

Только все это было ерундой по сравнению с резким ударом боли в шею. Рейн сжал зубы, тяжело дыша, и мы сплелись в одно, слушая мою затухающую агонию…

У меня перед глазами все плыло и норовило провалиться в темноту. Из глаз брызнули слезы, губы задрожали в немом крике, а по телу прошла зябкая дрожь.

Он решил меня загрызть?

Скорее всего… Потому что последнее, как я себе представляла метку самца — это вот так… на грани жизни и смерти.

Я почти не чувствовала, как он перехватил меня поперек ребер и понес куда-то. Тело наливалось тяжестью, а разум туманом. Боль таяла, впитывалась в кожу и плавилась в венах, растворяясь в незнакомом чувстве повиновения чужой силе.

Когда метку накрыли горячие губы, я вздрогнула и откинула голову, подставляя шею. Его рычание пустило волну мурашек и сбило дыхание. Я вцепилась пальцами в холодную простынь, когда он уложил меня на живот и зло рванул штаны. Рейн будто расправлялся с добычей — содрал с меня одежду, белье, грубо растолкал ноги шире… и бесцеремонно запустил руку между них, врываясь с силой жесткими пальцами. Я вскрикнула и дернулась, с удивлением понимая, что меня больше не держат.

В голове немного прояснилось — ровно настолько, что я смогла дернуться и перевернуться на спину… чтобы заглянуть Рейну в глаза. Он замер, зло щурясь. Удивлен, что я — девственница? Захотелось потерять сознание, потому что то, что Рейн от него оставил — сплошной животный инстинкт, замешанный на страхе и предвкушении.

Рейн склонился ниже, и я зажмурилась. Губы будто ударило током, и он ворвался языком в мой рот, подчиняя окончательно. Он уже не держал — не было нужды. Даже думать о сопротивлении стало страшно. Смешно. Природа обделила меня всем необходимым для жизни в этом зверином обществе, но оставила способность подчиняться безжалостному самцу. Его укусы вспыхивали на коже один за другим, и тело охватывало пожаром. Я упиралась руками в его грудь, вяло сопротивляясь, но выходило только послушно выгибаться и подставляться под его зубы.

— И как же так вышло, девочка? — защекотало его шепотом чувствительную кожу на груди. — Что ты еще ничья…

А я дышала все тяжелее, чувствуя, как снова подчиняюсь его давящей силе. Хотелось сказать, что это не его собачье дело, но с губ сорвался лишь стон. Жаль я не выстрелила. Было плевать на последствия — я не хотела больше терять контроль от близости этого безжалостного самца…

Ожидание боли изматывало. Я была уверена, что сейчас он просто трахнет меня, загнув раком, и бросит скулить в углу…

Но боли все не было. И я не сразу осознала, что Рейн продолжал свою жесткую ласку — спускался ниже губами, гладил бедра, сжимая пальцами кожу, будто и правда меня хотел… И заставлял хотеть его.

— Сволочь…

Даже удивило, как мне удалось выдохнуть что-то внятное. Но его это не впечатлило. Рейн развернул меня на живот, подтянул к себе за бедра. Я задергалась, но он рыкнул и куснул за ягодицу:

— Тихо!

Когда зализывал укус, я послушно оцепенела. А стоило ему продолжить, голова закружилась, и я обессилено сдалась. Сознание не выдерживало напора происходящего… Я была готова умереть, испытать боль… но то, что делал со мной Рейн, рвало мой мир в клочья вместе с душой. Я плакала, впивалась пальцами в простыню, стонала и сжималась на каждое касание его языка, а он продолжал меня плавить.

— Ненавижу тебя, — простонала я, когда он отстранился и навис сверху.

В затылок ударился его горячий выдох, а между ног уперся твердый член… и жизнь встала на паузу с его укусом в метку и сильным рывком. Боль вспорола солнечное сплетение, обожгла вспышкой и схлынула, лишая возможности дышать. А Рейн обхватил меня за горло, вжимая в себя, и задвигался с силой, не давая больше передышек и возможности прийти в себя. С каждым его рывком я кричала все громче. На смену отчаянию пришла злость, но и ее утопило в каком-то диком неправильном удовольствии. Я уже почти не соображала, подчиняясь и отвечая зверю. Позволяла все, будто он вообще спрашивал…

…Рейн стер все, что было до него, сжег все мосты и швырнул меня в безжалостную реальность биться от дрожи в убийственном удовольствии.

Удовольствии, которое будет стоить жизни.