Страна Ледяного Ужаса. Странное завещание - Максим Сорокин

узнал бы из тысячи, ведь он принадлежал его лучшему другу. Из трубки доносились столь радостные и неразборчивые слова, словно бы не соединенные в связные предложения, а вырывающиеся хаотично, что ученый даже присвистнул. Нет сомнений, это был именно Бернар де Шатильон — коренной француз, обладающий одним лишь французам доступным характером. Бернар был человеком очень эмоциональным, взбалмошным и безбашенным. Вечно веселый, и, как будто не взрослеющий, он совершенно не изменился с момента знакомства с будущим ученым. Шатильон имел необъяснимую способность нравится людям тогда, когда он этого абсолютно не желал и вел себя раскрепощённо. Именно так ему и удалось завести знакомство с Сальвадором, которое позже переросло в очень близкую дружбу. Француз учился в одном заведении с Монтеро, приехавшим в Париж из маленького испанского города, где его отец трудился мясником, а мать была швеёй. Бернар, кроме своего веселого характера и того обаяния, кое облачком летало за его вечно находящейся в движении натурой, умел поддерживать интересное общение практически с каждым, кого встречал в своей жизни. На его беззаботном пути часто сами собой решались такие проблемы, над коими на его месте ломали бы головы многие люди, а француз лишь разводил руками, улыбался и говорил, что совершенно не знает причину подобных чудес. Но не все было так просто с характером Шатильона. Его глубина была доступна не многим. Большенство видело лишь оболочку, — того веселого сорванца вечно находящегося в суетном движении, шутящего, и выкидывающего разные фокусы. Зато Сальвадор хорошо знал своего друга. Знал он и то, что в Бернаре, помимо всем очевидных качеств горячного характера, скрыт недюжий ум, проницательность и нотки романтика. Да, Шатильон совмещал в себе несовместимые качества, что только давала повод для удивления. Учился он, несмотря на вышеописанную эмоциональность и то, что принято описывать выражением "в штанах играет гармонь", практически на отлично, легко схватывая все сложные дисциплины. Но отношение к учебе и науке у нашего француза было иное, чем у хозяина квартиры, в которой и происходил нынешний телефонный разговор. По этому, по окончании обучения, Бернар не захотел стать ученым, и подался испытывать себя в разных сферах. По началу каждое дело спорилось в его руках, но уже к середине, он чувствовал, что интерес к данному роду деятельности был утрачен, и принимался за что то новое. Француз был чуть моложе ученого, но даже его молодость не помогла ему обзавестись дамой сердца. Живя веселой и жизнерадостной жизнью, Шатильон очень трепетно относился к теме свадьбы и замужеству, был человеком очень верным и благоразумным, но чересчур доверчивым. Казалось бы, как такие разные личности как Бернар и Сальвадор могли долгие годы оставаться лучшими друзьями, но что-то держало их вместе, не давало разойтись навсегда. Может причиной этому служило то, что обоюдный интерес к дружбе совершенно не угас за все это время, ведь настолько разные характеры столь гармонично дополняли друг друга, а может… Голос на том конце провода успешно прервал мои размышления. Его обладатель наконец немного успокоился и вернул утраченную способность произносить внятные предложения.

— Дорогой мой Сальвадор!

Голос француза так и искрился радостью и предвкушением чего-то масштабного.

— Ты не представляешь какая удача улыбнулась мне! И я был бы не я, если бы не поделился этой новостью с тобой!

Сальвадор с интересом отложил свои записи и начал внимательнее слушать, ведь на пустом месте его друг никогда не устраивал подобных телефонных разговоров.

— Дружище, нам выпал такой шанс, который выпадает всего раз в жизни!

— Да что же случилось, Бернар!?

Не выдержав перебил его учёный.

— Всего рассказать по телефону не могу, дружище, скажу лишь то, что я отправляюсь навстречу приключениям, и зову тебя с собой!

Наши мечты сбылись, и от такого предложения ты просто не имеешь права отказаться! Все подробности завтра в 10:24 в ресторане Элен-Грилл. Прошу не опаздывать, если хочешь услышать все в мельчайших деталях!

— Но…

Попытался выдавить ученый. Ему совсем скоро надо было выступать со своей работой, а вот данный телефонный разговор грозился разрушить эти планы.

— Никаких "но", мой столь занятой друг, вспомни чего ты говорил мне в те далёкие годы! Так что никакие противоречия не принимаются, я буду ждать тебя завтра в Элен-Грилл ровно в 10:24! А теперь пока, друг Сальвадор, мне стоит утрясти все мелочи, всплывшие вместе со столь щедро подаренной возможностью!

Не успел ученый произнести ни слова, как трубка уже доносила до него лишь долгие гудки. Положив, ставший бесполезным, телефон, Монтеро крепко задумался. Да, еще одной общей чертой характеров двух друзей — было непреодолимая жажда приключений, хотя бы таких, которые описывал в своих романах соотечественник Шатильона — Жюль Верн. Только вот ученый, который не мог себе позволить долгое отсутствие в столице, перенес фокус на познание чего-то нового в науке. Это стало для Сальвадора личным приключением. А вот Бернар… Бернар желал реальных приключений и путешествий, с дикими племенами туземцев, бурными руками, воздушными шарами, жарой безлюдных пустынь и морозом горных рудников Клондайка. И вот сейчас, в душе учёного вновь пробудилось ото сна подобное чувство, заставляющее Шатильона буквально выплевывать бессвязные слова. Долго думать Сальвадору не пришлось…

Глава 2 "Шокирующее известие"

Утро 10 сентября было на редкость солнечным и теплым. От вчерашней непогоды не осталось и следа, если не считать луж, сменивших свое амплуа, и ныне блиставших в беззаботных лучах дневного светила. Ресторан Элен-Грилл находился далеко не в центре оживлённого города и представлял собой историческое место для обоих друзей. Тут они частенько проводили вечера, свободные от всяких забот и важных дел. Внутреннее убранство ресторана было совершенно обычным для заведения подобного рода — как бы столичного, но не пользовавшегося особой популярностью. Яркий свет солнечного диска пробивался через цветные вставки в стеклах окон этого места и создавал умопомрачительную мозаику переливающихся оттенков. Они смешивались друг с другом и играли на темных стенах разноцветными солнечными узорами. Старые доски, выстилающие пол ресторана тихо поскрипывали под фигурой раздраженного ожиданием человека, расхаживающего по ним взад-вперёд. Француза совершенно не интересовало мнение пары посетителей, находящихся за крайними столиками и мерно попивающих дорогой бренди, хотя они и выказывали немалое внимание вышагивающему и чуть не подпрыгивающему от нетерпения Шатильону. Молодой мужчина среднего роста, заложив руки за спину, резко повернулся так, что на его лицо упал свет одного из многочисленных цветных стекол, представляя его возбужденную физиономию в прямом смысле "в новом свете". Рыжие вьющиеся волосы перекрасились в цвет, больше напоминающий зеленовато-коричневый, серый жилет превратился