Привет магия! Пирожки. Книга первая. - Ирек Гильмутдинов

— А куда это мы намылились? Разве лекарь не велел тебе сидеть дома, — забеспокоился муж. Это будет их первый ребёнок, и он очень беспокоился об их здоровье.

— К нему и иду. Сегодня в последний раз буду принимать эликсир «Развития дара».

— Последний? Хм-м. Тоже хорошо. А то цена у него непомерная, а шанс крохотный, — пробурчал муж.

— Это да-а. Но кое-кто сам это предложил. Да, милый? — жена обняла мужа. — Дорогой, в нашем мире только чародеи живут как люди. Ты же знаешь.

— Знаю, знаю. Ладно, идём уж.

Ариана вышла от лекаря спустя час, на выходе её уже ждал муж.

— Ну как всё прошло?

— Валдай сказал, всё замечательно. У нашего мальчика высокий потенциал.

— Это…

Договорить Степан не успел. Земля под ногами задрожала. Дома по всей улице заходили ходуном. С неба посыпались молнии и чёрные, словно тьма, копья. Он едва успел закрыть собой жену.

Битва между двумя архимагистрами — молнии и тьмы — началась недалеко в небе от деревни «Спелая вишня». Эти могущественные существа были непримиримыми врагами уже сотню лет и всё это время не могли договориться о том, кому достанется артефакт отца. По независящим от них обстоятельствам, их противостояние продолжилось на территории деревни.

Гелиус чувствовал, что силы покидают его, а магический источник почти иссяк. Настало время использовать свой последний козырь. Да, это будет стоить ему жизни, но и его враг не уйдёт живым.

Два мага после применения убийственной атаки упали с неба посреди невзрачной деревушки. Коих сотни на километры вокруг.

— Кажется, кто-то не так хорош, как говорит о себе, — произнёс мужчина, неторопливо приближаясь к извечному врагу. Его густая черная борода, столь характерная для магов, практикующих тьму, не скрывала усталости, но он старался не подавать виду. — Похоже, кольцо всё же достанется мне.

— Может быть, я и проиграл, Таркус. Только кольцо «двух стихий» тебе не достанется.

Архимагистр заподозрил неладное и попытался было на остатках сил улететь, но не успел. Сработал артефакт привязки душ. Всё-таки это были родные братья, правда, пошедшие разным путём.

Ни взрыва, ни каких-либо стихийных бедствий после использования заклинания не последовало. Просто два старика проживших тысячу лет осыпались пеплом, а артефакт в виде кольца, наполненного высвободившейся магической энергией, отлетел, впечатавшись в стену жилища кузнеца. Однако после гибели столь могущественных волшебников высвободилось столько энергии, что артефакт не смог поглотить её полностью. Остатки магии начали блуждать по энергетическому полю планеты в поисках нового сосуда, способного её вместить. По счастливой или не счастливой случайности, новый чистый, ничем не испорченный сосуд уже готовился вот-вот появиться на свет, совсем рядом. Энергия двух стихий мощным потоком хлынула в него, изменяя ДНК, наполняя источник, а вместе с тем и расширяя каналы будущего мага.

Спустя несколько минут после окончания битвы двух великих магов, чуть дальше по улице жена кузнеца родила сына. Мужчина поднял первенца на руки и чуть не уронил младенца в испуге. Глаза дитя обладали разным цветом. Левый ярко-голубой, словно молния, а правый чёрный, будто бы сама тьма сгустилась в нём.

Глава первая.

Пробуждение в новом мире.

Описывать перипетии моего детства особого смысла не имеет, однако для полноты картины стоит хотя бы вкратце обрисовать, в каком удивительном мире я оказался.

Самосознание пробудилось во мне задолго до того, как я научился произносить первые слова. Поначалу я полагал, что нахожусь в больничной палате после аварии, а всё происходящее вокруг — не более чем галлюцинации, порождённые лекарственными препаратами. Но дни сменяли друг друга, и постепенно до моего сознания начало доходить: всё это — суровая реальность. Я действительно оказался в теле младенца, а окружающая действительность, быт, речь и прочие детали указывали на то, что я попал в совершенно иной мир.

«Неужели я умер и стал тем самым попаданцем из фантастических романов?» — эта мысль казалась тогда верхом абсурда. Первые попытки управлять собственным телом были сродни подвигу: конечности словно жили собственной жизнью, отказываясь подчиняться моим приказам. Когда же я наконец смог сладить со своими пухлыми, неуклюжими ручками и ножками, радость переполнила меня — я снова смогу ходить! Пусть сначала придётся научиться ползать, но это лишь вопрос времени. Настроение взмыло подобно ракете, и даже слёзы, казалось, навсегда покинули мои глаза — ведь я больше не был инвалидом.

Последующие месяцы жизни нельзя назвать безоблачными, хотя и светлые моменты встречались. Особенно запомнились те мгновения, когда голод заставлял меня издавать пронзительные крики — прекрасная молодая женщина, словно вихрь, бросала все дела и спешила ко мне, чтобы накормить своим молоком. Пока я утолял голод, не мог отвести глаз от её лица — она была поразительно похожа на Ирину Алфёрову из «Трёх мушкетёров». В её взгляде читалась такая безмерная любовь, что я сразу понял — это моя новая мама.

Тем не менее были и неприятные моменты. Особенно тяжело давались первые месяцы, когда естественные потребности приходилось удовлетворять прямо в пелёнки. Лишь иногда удавалось направить струю в сторону — и то можно было считать достижением. Впрочем, опыт прошлой жизни помогал смириться с этой временной необходимостью.

Окружающие говорили на незнакомом языке, который пришлось осваивать с невероятной скоростью — необходимо было научиться получать именно то, что я хочу, а не то, что родители считали полезным. Когда я впервые потребовал мяса и зелени, а на завтрак яичницу и компот, они знатно так прифигели.

К двум годам я не только уверенно ходил и бегал, но и изъяснялся чётко и внятно. Именно тогда в наш дом явился древний старец в серой хламиде. Он опустился передо мной на колени и начал водить по моей груди загадочным кристаллом. Мать заметно нервничала, а отец, крепкий кузнец с характером танка, сжимал и разжимал в руках подкову, сидя на табурете. С ним я предпочитал не шутить — его шлепок мог оказаться для меня роковым, а мне так нравилось носиться по дому.

Во время этого ритуала, на который традиционно