Страшные истории острова Джерси - Эррен Майклз

Один дух, в частности, преследует сноски к древней истории Джерси. В фольклоре и рассказах неоднократно упоминается женщина, одетая в светлую одежду: таинственная фигура Белой Дамы. Случаев наблюдения было много, но Белая Дама, похоже, не привязана к какому-либо одному месту, скорее она имеет тенденцию появляться вблизи неолитических камней-менгиров и золотых приисков. Дороги и районы названы в ее честь, и она является частью местной культуры, которая не поддается легкому объяснению. Некоторые верят, что она призрак, но другие верят, что она волшебное существо, скользящее между мирами. Она может быть частью причудливых ужасов пьяниц, возвращающихся домой в одиночестве, или силуэтом в разрываемом ветром тумане, видимым из окон машин. Или, возможно, она просто игра света… трюк, который видят снова и снова, на протяжении веков, по всему острову.

ДОМ КРИКОВ

У Кристофа не было другого выбора, кроме как покинуть Францию.

Он отправился в дом своего отца, проехав верхом на юг из Парижа в Орлеан, и обнаружил, что дверь дома сорвана с петель. Экономка отца, молчаливая и бледная, сидела на лестнице. Ее пальцы были крепко сцеплены перед коленями, костяшки побелели от напряжения.

— Он ушел, Кристоф. Нет! — она выбросила руку, чтобы помешать ему уйти. — Слишком поздно! Он уже мертв. Пожалуйста, Кристоф, посиди здесь со мной минутку.

Она похлопала по холодному камню рядом с собой, и Кристоф позволил своим ногам подогнуться, чтобы он мог опуститься рядом с ней.

— Когда они забрали его, мадам Лоранс? — Он заглянул в ее покрасневшие от слез глаза.

Это было два дня назад, Кристоф. Он был храбрым и держался стойко. Вы бы гордились им, но теперь вы должны бежать. Вы должны бежать или умрете.

Она крепко взяла его за руку. Ее пальцы были холодными на ощупь.

— Я, конечно, говорила ему то же самое, но он не стал слушать! Ни один гугенот сейчас во Франции не в безопасности.

— Знаю.

Кристоф наблюдал, как слеза скатилась по ее щеке, и удивлялся, как получилось, что его собственные глаза оставались сухими. У него будет время погоревать, когда этот сюрреалистический ужас пройдет. У него будет время поплакать, когда он будет в безопасности.

— Не возвращайтесь домой, Кристоф, — предупредила его мадам Лоранс. — Сейчас вы берете все, что можете унести, и покидаете Францию.

И он это сделал.

Чувствуя себя вором, Кристоф опустошил бюро отца и карманы его пальто. Он нашел монеты и булавку с бриллиантом, маленький сундучок и печать отца. Он взял те бумаги, которые, по его мнению, могли когда-нибудь пригодиться, хотя и подозревал, что никогда не вернется во Францию.

— Хватит, Кристоф! Вы должны уйти! — страх заставил мадам Лоранс быть резкой, когда она поспешила за ним вниз по лестнице и добавила к содержимому сундука завернутый в ткань сверток с едой. Она знала его всю жизнь и ругала, когда он был ребенком. Импульсивно он заключил ее в объятия.

— Возьмите из этого места все, что сможете, прежде чем это сделают другие, мадам. Мой отец не хотел бы видеть вас обездоленной.

— У меня есть сыновья, которые заботятся обо мне, Кристоф. Не беспокойтесь за меня. Ваш отец хорошо платил мне. Может, он и был протестантом, но он был хорошим человеком. Он не заслужил такой участи, и вы тоже. Такое зло люди творят во имя религии! Они назвали его еретиком… Но что может быть большей ересью, чем убивать во имя Бога?

Она вытерла слезы со своего лица.

— Скачите изо всех сил, Кристоф, и не оглядывайтесь назад.

Это было несколько дней назад. Кристоф отправился на запад, к побережью, и заказал билет на первое же судно, которое увезло бы его подальше от родного берега. До следующего дня в Англию не было ни одного судна, но за столь непомерную плату он смог сесть на судно, перевозившее ламповое масло, направлявшееся на Джерси. Это был остров, на котором он никогда не бывал и о котором ничего не знал, но это был единственный доступный выбор. Продажа отцовской лошади разбила ему сердце, но взять животное с собой было невозможно. Великолепное создание оплатило его проезд.

Лодка прибыла в маленькую гавань, когда солнце начало клониться к закату, и Кристоф, чувствуя себя совершенно измученным, вытащил свои пожитки на причал и огляделся.

Его встретили презрительными взглядами и бормотанием на грубом диалекте, который было трудно понять.

— Вам некуда идти, — плюнул в него один мужчина, — вы все должны вернуться туда, откуда пришли. Вы здесь никому не нужны.

Кристоф был настолько поражен грубостью, что даже не смог сформулировать ответ, прежде чем мужчина прошел мимо него.

Набережная была переполнена французскими беженцами. Тысячи бежали от преследований и угрозы смерти во все концы света, а остров Джерси был наводнен отчаявшимися людьми. Десятки людей жались к булыжникам или стояли группами.

— Говорят, здесь, в Сент-Обене, негде остановиться, — сказал Кристофу пожилой мужчина, присоединяясь к толпе. — Возможно, на побережье в пределах главного города есть жилье, но сегодня ночью на пляже будет сильный прилив. Нам посоветовали подождать до утра.

Кристоф опустил свой сундук с пожитками на землю и уселся на холодный камень.

— Тогда, полагаю, я отдохну здесь до рассвета. Спасибо вам.

Чувство тяжелого отчаяния давило на него. Однако, оглядевшись вокруг, он понял, что было много людей, у которых было гораздо меньше, чем у него. Он увидел мать и ребенка, прижавшихся друг к другу и дрожащих. Какая бы ситуация ни привела к их бегству из Франции, у них не было времени взять с собой что-либо, кроме одежды, которая была на них. Кристоф, только что вытащивший свой сундук из лодки, был каким угодно, только не черствым. Хотя он знал, что может пожалеть о своей щедрости в холодные предрассветные часы, он снял свой тяжелый плащ и накинул его им на плечи.

— У меня в кармане есть несколько монет, мадам, — тихо сказал он.

— Мерси, месье!

Ее трепетная улыбка чуть не разбила ему сердце.

Что станет со всеми этими людьми, которым некуда идти? Что им делать? По крайней мере, у него было образование и немного денег, чтобы прокормиться.

Кристоф вернулся к своему сундуку и сел на него, упершись локтями в колени, он закрыл лицо руками.

Он был измотан, но знал, что не сможет заснуть на жестких камнях набережной. На мгновение он подумал о том, чтобы тащить сундук, пока не найдет таверну, но из-за большого скопления людей