Покаяние - Евгений Юрьевич Лукин

— Как поживаешь, Мелентьевна?

И разрушенное склоками лицо её вновь преображалось.

— Как в раю… — расплываясь в умильной улыбке, отвечала она.

— Стало быть, добро-то слаще творить?

— А то!

— Так что тебе за голос был, Мелентьевна? Мужской? Женский?

— Хрустальный… — произносила она с трепетом.

Ну хрустальный так хрустальный…

— С кого сегодня порчу снимать будем?

— С Валькá…

— Кто такой?

— Из двадцать третьей квартиры, — вмешался Глеб. — Сам-то я его не видел ни разу, но, думаю, вторую неделю хромает…

— За что ж ты его так, Мелентьевна?

— Да за ерунду! — тоненько взвыла великая грешница. — Лючок мусоропровода я не закрыла, а он замечание сделал… Не будет мне за это прощения!

— Будет-будет, — утешил колдун. — Как хромать перестанет, так и простит…

Успокоили, проводили.

— А знаешь что, Ефрем? — сказал Глеб, когда они остались вдвоём. — Схожу-ка я к ним в подъезд, народ поспрошаю…

— Не лениво? — поддел его наставник. — Это ж на другом конце города! Может, проще в астральном виде туда сгонять?

— Да нет. В астральном виде с людьми не поговоришь. Схожу…

* * *

Не дойдя до подъезда шагов двадцать, Глеб Портнягин приостановился и прикинул, куда теперь податься: к скамейке ли, оккупированной тремя представительными дамами, поглядывающими с любопытством на рослого молодого незнакомца, или же к полуразрушенному парапету, на котором восседал на корточках некто сильно напоминающий стервятника — худой, клювоносый, кадыкастый. Чувствовалось, что в данной позе он чувствует себя вполне комфортно и способен пребывать в ней сколь угодно долго. Не иначе, когда-то срок отбывал.

Глеб подошёл и тоже присел рядом на корточки.

— Давно от хозяина?

— Чего? — не понял тот.

Стало быть, не отбывал.

— А ты, случаем, не Валёк? — как бы невзначай закинул Портнягин.

— Валёк…

— Нога, я гляжу, прошла?

— Погоди… Ты кто вообще?

— Про Глеба Портнягина слышал?

— Нет.

— Ну вот это я и есть.

Вскоре переместились в кафешку на углу, взяли по стопочке.

— Да все её у нас ненавидели, — вполголоса излагал кадыкастый Валёк. — Явно глаз у ней дурной! Как погрызётся с кем — такое начинается… Болячки — ладно, а кореша моего Гриню чуть не закрыли, едва отмазался… Или Дашку взять с третьего этажа, вдову…

— Про вдову я знаю, — прервал Портнягин. — Ты про себя расскажи…

— А что про себя? Сказал ей однажды слово поперёк — назавтра чувствую: на ногу наступить не могу…

— Но теперь-то можешь?

Насупился Валёк, встал, сходил к стойке, принёс ещё пару стопок.

— Не поверишь… — глухо предостерёг он, присаживаясь. — На прошлой неделе попёрли у нас чудеса — одно за другим! То ли она на курсы какие записалась, то ли что… Только заделалась вдруг взаправдашней колдуньей…

— Да ладно!

— Вот тебе и ладно! Исцелять всех начала, порчу снимать… Я сперва не верил, а потом — гляжу: Дашка-то опять с женихом сошлась! Подкатился к ней, говорю: «Рита Мелентьевна! Может, и мне ногу поправишь? Ну не задаром, конечно…»

— И что?

— Поправила! Прям хоть пляши!

Взглянул на собеседника — и осёкся. У Портнягина было лицо убийцы.

— Да я не о том, — процедил он. — Заплатил сколько?

* * *

В захламлённой комнатёнке старого колдуна было шумно как никогда.

— Нет, ты понял?! — бушевал Глеб. — Она ж нас развела, Ефрем! Развела, как последних лохов!

Ефрем Нехорошев сидел на любимой своей табуретке и с удовольствием наблюдал за неистовым учеником. Временами даже подхихикивал. Вообще такое впечатление, что вся эта история сильно его развеселила.

— Значит, мы с неё берём по-божески, — задыхался Портнягин, — а она с жильцов в пятикратном размере дерёт? А то и в десятикратном! Это как?!

— Умнó, — с уважением оценил маститый чародей. — Ничего не скажешь, умнó…

— Голос ей был! — не унимался Глеб. — Хрустальный…

— Да не было никакого голоса, — лениво молвил Ефрем. — Сама придумала…

— И что с ней теперь за это сделать?!

— А что с ней делать? Ничего не делать. Добро ведь творит…

— То есть пусть и дальше обувает? Во имя добра!

— Тебе что, жалко? Пенсия у неё крохотная, а так какой-никакой приработок… Хотя… В каком, говоришь, размере? В десятикратном? Ну это жирно будет. Давай-ка и мы, Глебушка, расценки… того… подымем малость…

Декабрь 2025

Волгоград