Элегия Мёртвых - Дарья Кадышева

Грудь Конора распирал нервный смех, но он проглотил его зачатки.

– Ладно, идёмте. Ещё успеем добраться до того, как рассветёт.

Он буквально чувствовал, как к ногам прицепили два лишних балласта. Путь через лес сразу показался труднее и дольше. Или он просто начал трезветь...

Однажды они почти такой же компанией добыли Драупнир, да и вообще много дел наворотили... Кто знал, вдруг у них действительно получится обмануть богов и вытащить полукровку из беды?

***

Они вернулись к полудню. Конор просчитался – маг завёл его куда дальше, чем он ожидал. И хоть здешняя чаща была ему незнакома, заблудиться не вышло. Хруго взял на себя роль проводника, по они не вышли за пределы облюбованных Сынами окрестностей. В противном случае они не достигли бы убежища и к ночи.

Около месяца назад Конор и остальные присмотрели небольшую пещеру на границе леса, предваряющей горную равнину. Плоская скала, казавшаяся издали невзрачным валуном, умело прятала в колючих зарослях узкий проход, который мог заметить только самый зоркий глаз. Жаль, что места для коней в ней не хватило, поэтому тем пришлось пастись снаружи.

Ни Бора, ни Хруго за время пути вопреки ожиданиям не жаловались на усталость и холод, однако Конор услышал их облегчённые вздохи, когда они наконец дошли до пещеры. Он-то думал, что всю дорогу его будет сопровождать нытьё, блондинки по крайней мере, но, видимо, не только он научился терпению. Сыны и впрямь не располагали такими уж радужными перспективами, в коих заверял маг, раз эти двое были готовы присоединиться к Конору.

Волколак сторожил вход, слившись со скалой благодаря прикиду в зелёно-серых оттенках. Он заметил их давно, однако всё равно с удивлением посмотрел на Бору.

– Марк, – вымолвила та.

– Бора, – пролепетал волк.

– Воркуйте, мы вас оставим, – фыркнул Конор и направился ко входу вместе с Хруго.

– Погоди... Что сказал Тород?

– Внутри поговорим, шерстистый.

Войдя, Конор снял плащ и оценил обстановку. Костёр догорел совсем недавно, внутри котелка была заботливо оставлена бардовская каша, хотя Конор скорее перекусил бы сейчас чьей-нибудь сонной артерией, чем этим варевом. Следом в пещеру вошли Хруго и Бора. Девчонка, осмотревшись, не проявила особых восторгов. Низкий, почерневший от копоти потолок, покрытые мхом стены, заваленные по всему периметру всяким барахлом, и спящее возле кострища тело незнакомца – всё это явно не вписывалось в её представления о миссии под названием «Спасение ярла и Севера».

– Ночью здесь тепло, – прокомментировал волколак.

Конор снова фыркнул.

– Это что, кровь? – Бора посмотрела на пол.

– Вы всё-таки избавились от трупов, – заметил Конор.

– Чем ещё было заняться, – ответил волк и, пройдя мимо кострища, принялся разбирать хлам, но очень скоро передумал и просто застыл столбом.

Бедная псина не знала, куда себя деть в присутствии блондинки.

– От чьих трупов? – спросила она.

Конор, покосившись на неё, ухмыльнулся и промолчал. Валявшийся у потухшего костра белобрысый приоткрыл один глаз:

– Я надеялся, что ты не вернёшься.

– О, я бы не доставил тебе такого удовольствия.

– Ты привёл новеньких? Будет веселее помирать.

– Это Брэнн, – пояснил волколак Боре, переминаясь с ноги на ногу.

– Брэннон из Зарибора, – поправил белобрысый

– Да хоть князь лутарийский, кыш отсюда, – скомандовал Конор. – Твоя очередь дежурить сейчас. Так что лети наружу, птенчик.

Не успел юнец обложить его порцией ругательств, как из дальнего конца пещеры вынырнул певун.

– Бора, это ты?

– Берси?

Певун кинулся к блондинке, перепрыгивая через костёр и белобрысого. У Конора зачесалось в глотке от тошноты, и он поспешил отойти подальше.

Может, они будут так увлечены своей болтовнёй, что его никто не заметит?

Твою мать, он ведь и не подумал, что наличие стольких болванов в одной маленькой пещере сильно усложнит ему жизнь. Он привёл пополнение в и без того обширный зверинец.

Дойдя до своего спального места, Конор избавился от оружия, оставив в ножнах только пару ножей. Он тяжело и раздражённо выдохнул, когда к нему подкрался волколак.

– Чего тебе?

– Он отказал, – не вопрос, а утверждение.

Такое простое. Неприятное. Кольнувшее затылок пониманием.

– Ты наверняка провоцировал его, как только мог, – сказал волк. – Но и стелись ты перед ним как ласковая жёнушка, он бы не помог нам. И мы оба это знали.

– Попробовать стоило. Зато я нашёл тебе девушку, шерстистый. А себе собутыльника. Здорово, да?

– Конор...

– Она слабеет с каждым днём. Я чувствую это.

Волколак обернулся, поглядев на собравшуюся возле кострища компанию, и дёрнул плечом в неопределённости.

– Они как, сами напросились? Или Тород вручил в качестве утешительного подарка?

– Ты меня вообще слышишь? – процедил Конор сквозь зубы и закрыл глаза, пытаясь удержать клокотавший в груди гнев под контролем.

– Отчётливее, чем ты себя, – огрызнулась псина. – Думай. Просто думай. Что нам теперь делать. Сам же уговаривал меня не сдаваться раньше времени. А мы не всё ещё перепробовали. Может, у тебя есть какой-нибудь... знакомый. Или друг...

– Юморишь?

– Тогда должник.

Губы Конора неожиданно тронула усмешка. Он открыл глаза и воззрился на волколака.

– Есть один такой. Самый конченый отморозок из всех, с кем я водил дела.

– Первый раз подобное от тебя слышу.

Конор привалился спиной к стене и испустил усталый вздох.

– Ты не понял, волк. Это худший вариант для нас, я не просто так умолчал о нём. Но, похоже, что он единственный, кто согласится на нашу затею.

– Ну и что с ним не так?

– Он работорговец.

***

Как его звали?

Каким же именем нарекла мать этого ублюдка?

«Разве это важно?»

Лета дотронулась босой ступнёй до лица покойника и повернула его к себе, глядя в его застывшие, изумлённые глаза. Щека его была тёплой. На ней красовался косой уродливый шрам. Он говорил, что эту отметку оставил ему Конор, когда бежал из Леттхейма после суда. Как и глубокие раны на животе, парочку отрубленных пальцев и задетую гордость. Он несколько лет мечтал отомстить ему. Равно как и Сынам Молний за их попытки свергнуть императрицу, желавшую только порядка на Севере.

Кровь – ничтожная плата за процветание. Каждого мужа, женщины и ребёнка. Империя вознесла этот суровый край, а мятежники грозили отбросить Недх в прошлое, к варварству, набегам и упадку.